— Сразу три? Ты ничего не путаешь, Сережа? — ласковым, отеческим тоном спросил комполка.
— Да нет! Ясно было видно! Мы уже не так далеко были… Точно говорю – ракетами они сбили сразу трех. Один падал, другой горел и снижался, а третий крутился так и уходил к реке…
— Упал он. Дальше давай.
— Вот… а они, ну, испытатели, значит, как шли на немцев, так и проскочили сквозь всю их кучу. Трассы видны были – стреляли. После этой атаки задымили и стали снижаться еще два бомбардировщика. Они упали, я видел. Вообще – там… — Крупенников отвлекся и начал считать про себя, — там уже три столба дыма стояло. От самолетов, — пояснил он.
— Ясно, дальше давай.
— А потом, товарищ генерал-лейтенант, не очень хорошо видно было. На солнце ведь… вдруг, со снижением выскочила та пара "мессеров", которая за бомберами потянулась. Один усвистел вперед, только от нас шарахнулся, а второго эти ребята догнали и зажгли. А тут, как по команде, и остальные истребители немцев – опа! — переворот через крыло и ушли. Вот бой-то и закончился. Мы к комэску подтянулись, а тут и гости подошли, крыльями покачали и встали выше и немного сзади. Ну, мы за комэском пошли домой – бензин уже кончался, только-только долететь.
— Все с тобой ясно, сокол. А? — Кравченко повернулся к комполка. — Смотри, какой наблюдательный! Молодец, надо бы тебя в разведку послать. Пехота просит. Говорят, что-то у немцев километрах в шести-семи за переправой горит. Да сильно так горит. Давай так, старший лейтенант, перекуси по-быстрому, пока твой истребитель подготовят, а потом слетай туда, где бомбардировщики падали, посмотри, что там такое. Да и сбитые самолеты посчитаешь. Все понял?
— Все ясно, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите идти? Есть!
— Капитан, ты тоже иди, отдыхай. А нам сюда пришли капитана Плешакова. Поговорить надо. Да, ты своим ребятам скажи, чтобы о проведенном бое пока помалкивали. Это дело секретное, понял? Ну, иди, отдыхай. Скоро вылет…
Я только-только придвинул к себе миску с вкуснейшим ароматным пловом, красным от обилия моркови, с кусками хорошо прожаренной курицы, как подошли задержавшийся у начальства комэск Семенов и еще один летчик из его эскадрильи. Подошли, погремели рукомойником и уселись за стол. Боец быстро поставил перед ними миски с пловом, пододвинул хлеб, и летчики дружно и споро загремели ложками.
Я крепко приправил свой плов красным перцем, щедро насыпанным в граненый стакан, закинул первую ложку, проглотил, прижмурился и довольно цыкнул зубом.
— Слышь, Семенов, а хорошо вас тут кормят. Как в ресторане!