– Она намного младше тебя?
– На шесть лет, но между нами еще двое братьев.
– Постой, постой. – Она отошла от дерева с елочной игрушкой в руке. – Это ты о семье Барта Кромвеля или о своей настоящей семье?
Черт побери, как это у него сорвалось с языка. Можно подумать, он на свидании, а не на задании. Надо выкручиваться. Но врать ему не хотелось.
– О настоящей.
Она улыбнулась, и от этой улыбки померкло сияние елочных лампочек.
– В такой большой семье было весело, да?
– По большей части. Вообще-то мы и грызлись, ну как полагается, но мы и сейчас очень близки. А когда собираемся вместе, можно всех святых выносить, вой стоит, будто это целая волчья стая. А собираемся мы на Четвертое июля и Новый год.
– Не на Рождество?
– Нет. Я, если могу, приезжаю, но остальные нет. У всех семьи и родственники, а один из братьев детский врач, так тот вечно на вызовах. Так что мы еще раз празднуем Рождество на Новый год.
– А как мама? Каково ей принять всю ораву?
– Да ты смеешься, что ли? Она целый год ждет этого дня. Сейчас, когда у нее еще шестеро внучат, она их совсем разбаловала. Посмотрела бы на эту картину, когда вся банда открывает игрушки. Как дом цел, не понимаю.
– Счастливые внуки. Как замечательно, когда есть где получить любовь и веселье.
Она замолчала, прислушиваясь к очередной рождественской песенке. Барт вторил пластинке, а она ему, и так они развлекались, пока не закончили украшать елку.
Постороннему сцена показалась бы идиллической, но посторонний взгляд не заметил бы, с каким напряжением мужчина пытался не выдать своих чувств и не показать, как влечет его к себе эта женщина. Оно и неудивительно, ведь мужчина здесь был по заданию: он должен был охранять женщину, и только.
– Ну как, не пора ли сажать на макушку ангелочка? – спросил он.
Его рука соприкоснулась с ее рукой, когда она передавала ему елочное украшение, и его пронзило острое желание. Он от неожиданности затаил дыхание и отступил на шаг, стараясь ничем не выдать своего потрясения.
Это черт знает что такое. С ним такого еще не случалось, хотя ему не впервые приходится охранять женщину. Это же глупо и опасно. Если и дальше так будет продолжаться, придется ему передать задание другому агенту.
Но он знал, что ни за что не сделает этого. До тех пор пока Джошуа Карауэй на свободе, он будет здесь, чтобы Мясник не сделал с Миган того, что сделал с Джеки и Беном Брюстерами.
Он прикрепил хрупкую куклу в белых кружевах на верхушку и проверил, хорошо ли она держится. Закончив, отступил полюбоваться делом рук своих.
Миган подошла к нему, взяла его за руку и посмотрела на него своими большими темными глазами.