Мне же легче было сказать, что поссорюсь, чем поссориться.
А дома в самом деле было очень тяжело.
До самой встречи с Виктором я случая не помню, чтобы отец хоть слово сказал о ком-нибудь из моих друзей. Он приходил с работы, заглядывал в комнату и спрашивал маму:
— Что, у Женьки опять ее «подружки»?
И Кости, Стасики, Валерики, Волики могли приходить к нам, когда и насколько заблагорассудится. Они не стеснялись его, он — их. По-моему, они даже чуть-чуть взаимно любили друг друга: отец — их, ребята — его.
Но какая же бывала мука, когда раза два к нам попытался зайти Виктор…
В конце концов мы стали встречаться где-нибудь в городе, договорившись заранее.
Виктор сидел у стены в первом ряду. Я видела его лицо в профиль. Перед Весловым он говорил о том, что надо создавать на стройках такие условия, чтобы от нас новички так же не уходили, как не уходят с заводов. Что надо бороться не только за каждый дом, но и за каждого человека. Когда он говорил, в его лице все как-то твердело: и взгляд, и сдвинутые к переносице брови, и даже движение губ.
Виктор, читая записку, прикусил губу. На лице его вспыхнул жарок и потом постепенно сошел. Он посмотрел на меня: «Но я думал, что все, что касается нас, будем решать мы. А не другие. Пусть даже родные…»
— Ставлю на голосование, — сказал Веслов, оглядывая всех из-за своего стола с большим чернильным прибором. — Решаем: «Каждый комсомолец должен
привести на свой участок одного человека». Кто «за»?
Я переложила карандаш и вместе со всеми подняла руку.
Когда я вошла к Ленке из трех дверей, выходящих в коридор, шли слова:
— Товарищи сестры, жены, матери наших строителей. Посоветуйтесь в кругу семьи, найдите время помочь строителям!
В квартире жили три семьи.
Я открыла дверь наших. Тетя Вера вытирала пыль с буфета и безделушек на нем. Вытирала, сидя. Кто-то в книге «Полезных советов» написал, что лучше всего женщине домашнюю работу выполнять сидя. Не представляю себе совета более бесполезного.
— Слушайте, как вам не стыдно! — сказала я, войдя и чуть прикрутив приемник, который у них орал так, как будто они все в комнате были глухими. — Живете в одной комнате вчетвером. Ну, неужели вам не хочется отдельной двухкомнатной квартиры? Лена, ты идешь работать! Тебе завтра пришлют из райкома комсомола путевку.
Ленка сбросила ноги с дивана, на котором валялась.
— Ты не посмеешь! — испугалась она.
— Ты не посмеешь! — проговорила тетя Вера и грозно поднялась, так, что затарахтел буфет.
Я повернула ручку приемника, — может быть, они, в самом деле, глухие и им нужна громкость?