И теперь — отъезд на восточную границу в сопровождении большого количества хорошо вооруженных и подготовленных оруженосцев. Все это смахивало на поиски какого-то клада. Но зачем клад тем, кто и так богаче всех в королевстве?
Словом, голова от догадок и сомнений шла кругом, и Ле Комб решил изложить все свои открытия королю. Вместе с Сорзоном он напросился на прием и спустя полчаса после прибытия во дворец был принят Хильдериком. Обычно аудиенцию испрашивали минимум за три дня. Или же король вызывал слугу сам — «немедленно»! Но сейчас он нашел время, чтобы отставить все свои занятия в сторону и принять Ле Комба. Уже одно это говорило о той важности, которую придавал король деятельности своей «третьей руки».
Хильдерик принял их, сидя в медной ванне, наполненной очень теплой — судя по поднимающемуся пару, водой и, по своему обыкновению, попивая из плоской чаши долерийское — своеобразный запах вина защекотал ноздри барона еще у входа. У единственного окна в комнате темной громадой возвышался Эркюль, подозрительно оглядевший входящих. Повинуясь взгляду короля, он остался на своем месте.
— Мой король, — начал Ле Комб, — позвольте рекомендовать моего помощника, молодого виконта Сорзона.
— Вот этот красавчик и есть Сорзон?
Виконт с достоинством склонился.
— Хорошо, Ги. Считай виконта представленным. Что удалось выяснить по нашему делу? Присаживайтесь вот здесь, — свободной рукой Хильдерик показал сначала на несколько низких резных табуретов, стоявших вдоль стены, а затем на место подле своей купальни. — Рассказывайте, рассказывайте!
— Итак, Ваше Величество, ведомый вашим приказом и своим долгом, я велел своим людям выяснить об интересующих нас персонах все, что возможно…
Барон говорил долго, часто приводя выдержки из бесед с посвященными и из допросов свидетелей, иногда прибегая к помощи Сорзона, если требовалось осветить ту часть поисков, что легла на плечи расторопного виконта. Эркюль два раза подливал в купальню горячую воду, и трижды наполнял чашу Хильдерика прохладным вином.
Когда барон замолчал, король нахмурил брови и капризно заметил:
— Теперь я понимаю все еще меньше, чем вчера. Зачем вы все запутываете, Ле Комб?
— Ваше Величество, — принялся объясняться Ле Комб, — поверьте моему двадцатилетнему опыту в таких делах! Ничего подобного я еще не встречал! Чем больше я вникаю в это дело, тем бессмысленней оно мне кажется. Я не могу пока объяснить ни одного их шага! Я пытался привязать их к мятежу Самозванца — безуспешно! Я искал связь с людьми Фавилы или Сигизмунда — ее нет! Я даже всерьез задумался о подготовке нового мятежа, но и здесь не просматривается никакой схемы. Мне трудно в этом признаться, но я теряюсь, мой король.