ДЖУЛЬЕТТА. Джульетта в отчаянии...
РЕЖИССЕР. Нет, пожалуйста, никаких отчаяний! Не надо портить зрителям аппетит. Вы просто скажите, что вам не нравится Парис и что вам нравится Ромео. Кстати, где он?
РОМЕО(из кухни). Я здесь! Мы с Тибальдом и Меркуцио чистим кур. Куры оказались полупотрошеные.
РЕЖИССЕР. Безобразие! Присылают полупотрошеных кур! Торопитесь, ваш выход! Сцена первая — площадь Вероны. А что брат Лоренцо опять опаздывает? Никакой дисциплины!
БРАТ ЛОРЕНЦО. Я вот он!
РЕЖИССЕР. Почему вы такой возбужденный, весь красный?
БРАТ ЛОРЕНЦО. Помогал разгружать огурцы. Я еще не гримировался: то разгрузи, то поднеси. В образ некогда войти!
РЕЖИССЕР. Тихо! Начинаем! Хор, прошу внимания. Не забудьте, что в «Прологе» последние две строки «Помилостивей к слабостям пера, их сгладить постарается игра», меняем на «Помилостивей к слабостям пера, их сгладить постарались повара!»
Итак, раньше театрал получал духовную пищу, теперь — пищу из духовки.
— Что сегодня дают в театре? — спрашивал в прошлом театрал, чувствуя приятное волнение в душе.
— Что сегодня подают в театре на первое действие, на второе действие и на сладкое? — спрашивает нынешний театрал, чувствуя приятное урчание в желудке.
Раньше актера увенчивали лавровым венком, теперь он довольствуется лавровым листиком, плавающим в супе.
Раньше театр прогорал. Теперь, в соединении с отбивной котлетой, он приносит владельцам, как пишет «Тайм», доход до 1,5 миллиона долларов в год. Обеденный театр в Омахе, например, вытягивает из посетителей 16 тысяч долларов еженедельно, из которых 9 тысяч — чистая прибыль.
Такие цифры, естественно, бодрят и веселят сердца бизнесменов. Возникают новые, дерзновенные планы по части дальнейшей гурманиэации театра.
ДИРЕКТОР(вбегая). Вы молодчина, старина! Именно от таких спектаклей вырабатывается желудочный сок! Что мы даем в субботу?
РЕЖИССЕР. «Отелло». Дездемона пересолит биточки, Эмилия расскажет об этом Яго, у Дездемоны пропадет одна столовая салфетка — подарок Отелло, и заварится такой конфликт!
ДИРЕКТОР. Надеюсь, мавр не станет ее душить? Этак у людей кусок в горле застрянет!
РЕЖИССЕР. Маврик добр, как котенок. Он, конечно, рассердится, что биточки пересолены, ведь он на диете. Но, в общем, все кончится поцелуем в диафрагму. Хэппи энд.
Слышно, как на сцене хор бодро исполняет:
— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о сидящем на диете!
(Аплодисменты. Все жуют.)