— Что понимаю? Какой мальчик?
Тейт яростно прошипела:
— Мальчик. На корабле. Которого ударил капитан.
— Я его не видел. А где он сейчас? Я не думаю…
Мальчуган снова появился на палубе, неся в большой кружке выпивку для капитана. Тейт отвернулась, наблюдая за ребенком краем глаза, и понизила голос. Хитрая улыбка растянула уголки ее рта.
— Он черный, Мэтт. Мать или отец. Бабушка или дедушка в крайнем случае. Я хочу узнать, откуда он.
Конвей изучающе взглянул на ребенка и, вздохнув, ответил:
— Доннаси, по-моему, это не так. Он немного темнее меня, но намного светлее, чем многие другие. Ты слишком много внимания уделяешь подобным вещам.
Тейт поморщилась.
У нее зашумело в голове, удары крови заглушили хриплые крики, доносившиеся с корабля.
Знакомый образ Конвея расплывался, теряя очертания.
Лицо ее друга сменяло белое невыразительное ничто.
Ее сознание заволакивало туманом.
Привычные голоса просачивались в пустоту. Ненавистные голоса, оставлявшие невидимые неизлечимые раны.
Слова жгли ее горло, слова, которые ей хотелось выкрикнуть ему, чтобы заставить Конвея почувствовать ее презрение. Позор. Хуже того, пусть он узнает, что такое настоящее одиночество. Пусть узнает, на что похожа жизнь, отравленная грязными улыбками, перешептыванием, ухмылками за спиной.
Пусть он узнает, как это больно.
Тогда он хоть немного поймет, почему этому малышу нужна ее помощь. Именно ее. Никто другой не в силах до конца понять его. Никто не сможет понять и ее потребность узнать свои корни. Свою родину.
Рассвирепев, Тейт придвинулась к Конвею.
— Ты хочешь сказать, что я не чувствую своей крови? Или тебя это не волнует? Дело в этом, не правда ли? Здесь в каждом так перемешаны все расы, что осталась только одна — белая. Нет черных? Невелика потеря! Вы-то живете, ваш вид. Вы…
Схватив ее за локоть так сильно, что последнее слово Тейт растаяло в крике боли, Конвей прошипел:
— Заткнись. — Команда была грубой и крайне оскорбительной. — Мы уже говорили об этом. Возможно, где-то остались места, где черные не окончательно ассимилировались. Если так, мы можем наткнуться на них во время нашего путешествия с Сайлой. — Тейт решила закончить этот спор, ярость на ее лице угасла. Конвей также смягчился. — Видишь, я не собираюсь обманывать тебя и говорить, что понимаю твои чувства. Никто не может этого понять. Но я догадываюсь, что тебе плохо. — Он взял ее за руки, стараясь утешить.
Тейт пробормотала:
— Они относятся ко мне, как к наваждению. Хотят узнать, настоящая ли я. Пытаются стереть краску. По крайней мере там, откуда мы пришли… — Она помолчала, упрямо подняв подбородок. — Они сводят меня с ума, Мэтт, но я еще не ослепла. И не отупела.