Эмиль порой мечтал, как он построит воздушный шар и полетит на нем, например, к папе
и возьмет с собой Эльзу, а может, даже и пеликана.
Воздушный шар – самый красивый вид транспорта, тихий, величественный и очень
редкий.
Однажды Эмиль проснулся посреди ночи, на часах было около двух. Он пошел на
цыпочках в туалет, а по дороге заглянул в комнату, где спала мама.
В комнате никого не было.
Она никогда так не задерживалась. Страх стальным обручем сковал сердце Эмиля.
Сначала у него даже перехватило дыхание, а потом он задышал часточасто. Самые
страшные картины вставали у него перед глазами: мама лежит на дороге под колесами
автомобиля, а вокруг толпятся прохожие, или мама в руках наркоманов, и они держат нож
на ее горле, или к маме пристает полоумный пьяница и не пускает ее домой.
Эмиль знал из газет, что может случиться с человеком в большом городе. Пеликан
прав, газеты не следует читать, хотя, конечно, газеты не виноваты в том, что происходит на
улицах. Но иногда лучше вовсе не знать о том, что там происходит.
Он приоткрыл входную дверь и выглянул на лестничную площадку. Там было темно
и холодно, свет уличного фонаря вычерчивал ровный квадрат окна на каменном полу.
Эмиль и не знал, что город может быть таким тихим. Нигде не шумела вода, ни один звук
не нарушал тишины, лишь изредка по дороге проезжала машина, очевидно, развозя
запоздавших гуляк по домам.
«Если с мамой чтото случилось, мне придется переехать к папе», – мелькнуло в
голове у Эмиля. Но он тут же устыдился этой мысли. Кровь бросилась в голову, на лбу
выступили капельки пота. Внутри него ктото отчаянно кричал: «Мама!», но сам Эмиль не
проронил ни звука.
В этот момент глухо хлопнула входная дверь на первом этаже, и в подъезде зажегся
свет. Надежда и отчаяние охватили Эмиля. Сначала ему казалось, что приближающиеся
шаги похожи на мамины, но потом он решил, что это ктото другой: шаги были тяжелые,
спотыкающиеся. Но они поднимались все выше и выше. Пользоваться лифтом ночью
было запрещено.
Когда Эмиль понял, что это всетаки мама, он тихонько прикрыл дверь, выключил
свет в прихожей и забрался в кровать.
Мама вошла и громко хлопнула дверью. Странно, обычно она никогда не шумела.
Бормоча чтото себе под нос, она сняла туфли и оставила их посреди коридора. Эмиль был
не в силах оставаться в кровати, он встал и вышел в прихожую.
Мама сидела на табуретке, облокотившись на колени и свесив между ними руки. Она
неподвижно смотрела на противоположную стену, которая была серой и пустой –