пробуждения. – Но ты лети впереди, раз уж ты теперь птица. Я буду идти следом, только,
пожалуйста, постарайся лететь не очень высоко и не очень быстро.
– Я так и собирался лететь, – сказал пеликан, – но вместе с тобой.
– У меня же нет крыльев.
– Зато у меня есть. Они большие, дорога не очень дальняя, думаю, двоих они
выдержат. Ты легкий, а я выносливый.
Эмиль засомневался.
– А если у тебя не хватит сил и мы упадем?
– Давай попробуем. Так мы скорее доберемся, а то я уже соскучился по морю и по
всем моим родным.
И они полетели, хотя, конечно, Эмиль с ранцем был далеко не пушинка. Пеликан с
мальчиком на спине не мог парить, ему приходилось часто махать крыльями и на всякий
случай лететь над самой землей.
Сначала Эмилю было страшно, но вскоре он привык, и ему даже понравилось.
Свежий морской ветер бил в лицо, лес под ними колыхался, как трава.
День уже был в самом разгаре, когда они наконец добрались до побережья. Это был
самый юг страны, дальше расстилалось море, а за морем уже другие страны.
На море дул прохладный ветер. Море было неспокойным и пепельносерым. Между
желтеющими вдали островами открывался горизонт. Эмиль читал о горизонте и даже
видел картинки, но это был настоящий горизонт. В детстве Эмилю казалось, что
«горизонт» – это чтото невероятно большое. Теперь у него прямо перед глазами была
тонкая воображаемая линия, которая отделяет землю от неба.
Ему стало холодно.
– Вот оттуда мы пришли, – сказал пеликан и указал крылом на линию горизонта. –
Придет день, и мы туда вернемся. Мы дети умеренного климата.
– А мне можно с вами? – спросил Эмиль. Ему очень не хотелось уходить отсюда
одному. – Ведь человек всему может научиться, даже жить, как птицы.
Он умоляюще смотрел на друга. Пеликан смотрел на море и молчал.
– Я привыкну есть сырую рыбу, не такая уж она и противная на вкус, – добавил
Эмиль, но уже с меньшей уверенностью. – На юге море, наверное, всегда теплое. Здорово
было бы поиграть на мелководье, когда встает солнце.
Голос Эмиля становился все тише и тише. Стало слышно, как плещутся волны и как
кричат чайки, парившие над морем.
Пеликан покачал головой, и кудрявые перья на макушке закачались в такт.
– Как птица и как человек говорю тебе: не выйдет. Никто не знает этого лучше меня.
Я попробовал стать человеком, не получилось. Теперь я попытаюсь снова стать птицей, но
не уверен, что смогу. Мне придется так много всего забыть. Вы, люди, говорите, что у
каждого свой крест. Мой крест – птичий, и я должен быть птицей. А твой крест – быть