Мужчины оба, как по команде, уставились на маму. Ничего плохого у них на уме не было, просто оторопели, повстречав такое в лесу. Мокрая, словно побывавшая под дождем курица, она все равно казалась особенной, и я вновь позавидовала ей. Может, я и ничего с лица, но такой, как она, мне никогда не стать.
— Что в банках? — поинтересовался Джуд.
Мы прихватили с собой наши драгоценные банки из-под сала и уселись на них, на одной Джинкс, на другой я.
— Наша подруга, которая сгорела на пожаре, — ответила я. Ничего страшного, это лишь отчасти вранье.
— Чего-о? — переспросил Бун.
— Она была довольно крупная, понадобились две банки, — пояснила я.
— Вы вытащили ее из огня? — уточнил Джуд.
— То, что от нее осталось.
Я приподняла банку и в очередной раз пустила в ход нож, чтобы приоткрыть крышку. Потом я убрала нож, достала внутреннюю стеклянную банку и предъявила ее нашим гостеприимцам, поднеся поближе к огню. Внутри был виден темный, слежавшийся пепел.
— Какого черта вы таскаете с собой ее пепел? — изумился Джуд.
— Мы везем ее останки родственникам, пусть решат, где ее похоронить. Мы подумали, нельзя же просто оставить ее прах валяться, чтобы его развеяло ветром.
— Ну и ну, — пробормотал Бун, пытаясь осмыслить мои слова.
— Вы поступили по-христиански, — решила Климентина.
— Лучше бы забросали землей этот пепел, и дело с концом, — сказал Бун. — Так ли уж по-христиански таскать с собой прах в банке из-под сала? Держать девушку в банке, пусть даже она мертва и обратилась в пепел…
— Как вы разобрались, где ее прах, а где зола от сгоревшего дома? — спросил Джуд.
— Бог разберет, — смиренно ответила я.
На том всякий интерес к нашим банкам исчерпался, и Джинкс не пришлось открывать вторую, что удачно, ведь, если бы эти люди увидели деньги, отчаянные обстоятельства, в которых они находились, могли бы толкнуть их на преступление, какими бы порядочными они ни были.
— Рана заражена, — сказала Климентина, осмотрев руку Терри. — Тут ничем не поможешь, только что выпустить гной. Это я сделать могу, но обещать ничего не обещаю.
— Так сделайте, — сказала Джинкс. Она сидела возле Терри и смотрела на руку, бессильно упавшую ему на грудь.
— Он проснется, когда я примусь за дело, — пояснила Климентина. — И больно ему будет ужас как, но это недолго, и, если нам удастся выпустить гной, ему полегчает ненадолго, и у вас будет время добраться до врача.
— Моя Климентина была сиделкой, — похвастался Джуд.
— Неофициально, — уточнила она. — Я помогала врачу, пока Депрессия все не испортила. Он называет меня сиделкой, но я нигде не училась, все перенимала на ходу. Мне понадобится твой нож, Джуд.