— Не нужно было так беспокоиться, — сухо ответил он. — Я дал тебе кредитную карточку.
— О, это было нетрудно, — весело уверила она его. — У меня остался материал от занавесок.
— Занавесок?!
— А что такого? — Она посмотрела на него широко раскрытыми невинными глазами. — Должна тебе сказать, я отдала целое состояние за эти занавески.
— Не могу поверить. — Деметриус покачал головой, словно освобождаясь от навязчивых мыслей.
— Я думала, ты будешь доволен. — Она недоуменно надула губки. — Не вижу смысла тратить деньги, если учесть, что ты недавно потерял полтора миллиона. — Она убрала ноги со стола, встала и потянулась, заметив про себя, как он смотрит на полоску обнаженного тела под короткой футболкой.
— Ты обедал? — спросила она.
— Нет еще.
— Заказать на тебя еду?
— Нет, я собираюсь поесть в городе.
— Ну конечно! — Она хохотнула в кулачок. — Это же твой мальчишник, не так ли?
— Нет, я собирался встретиться с Еленой. — Деметриус вдруг обнаружил, что отчаянно лжет. — Я думал, это она, когда услышал твой голос.
— А она придет на свадьбу? — спросила Медисон, отказываясь признаться самой себе, что упоминания о Елене ей неприятны.
— Нет, не думаю, что ее присутствие необходимо, учитывая обстоятельства.
— Согласна, — ответила она. — А кто придет?
— Никто, кого бы ты знала. А твои гости? Ты пригласила кого-нибудь?
— Нет, зачем?
Деметриус немного расслабился, но Мэдисон знала, что встревожила его.
— Я собираюсь принять душ, — сказал он. — Расслабься и будь как дома.
— А я уже чувствую себя как дома. — Мэдисон улыбнулась и потянулась к телефону.
Забравшись с ногами на софу, она улыбнулась: теперь вся привычная жизнь Деметриуса Пакиса полетит в тартарары! Уж она знает, из чего слепить этот ад.
Весь вечер Мэдисон бесцельно бродила по апартаментам, размышляя, не попадет ли она в собственноручно вырытую яму.
Она долго ждала возвращения Деметриуса, но за полночь сдалась и свернулась клубочком на свободной кровати.
В два часа ночи скрипнула входная дверь.
Мэдисон задержала дыхание, едва заслышав его шаги. Но ничего не произошло — сначала раздалось шипение крана, затем звук закрывающейся двери и… тишина. Что он там делает?
Непрошеные картины вставали перед мысленным взором. Вот он ложится на большую кровать, вытягивает свои длинные загорелые ноги, грудь равномерно поднимается и опускается, суровая складка между черных прямых бровей разглаживается, черты лица смягчаются. Греческий бог отходит ко сну.
Как не клясть себя за дурацкие мысли! Мэдисон схватила подушку, перекатилась на спину и уставилась на блики света, танцующие на потолке.