— Работа Нантино, — извиняющимся тоном объяснила княгиня, — того самого, из охраны. Это он у нас топорных дел мастер.
— Неважный, следует сказать, — скептически оценил его усердие Скорцени, высаживаясь на берег и помогая сойти княгине. Шлюпку он подтянул повыше, чтобы её не смыло в море, и привязал к одной из опор причала.
— Хижину тоже он сварганил?
— Вы несправедливы, Отто, хижина получилась вполне приличной: почти двухэтажной, на сваях…
— Да ну?! Похожей на хижины индейцев?
— Полинезийцев, как объяснил её создатель, Морской Пехотинец. Однажды во время учений его роте пришлось полтора месяца провести на островке в Океании. Именно там он достиг своего совершенства как хижиностроитель. Здесь, правда, Морской Пехотинец не обнаружил бамбука и ещё чего-то, чем они обычно скрепляют бревна и стебли.
— Очевидно, лиан.
— Вам тоже приходилось бывать на островах в Океании?
— Сегодня впервые.
— Да ещё со мной! Вам непозволительно повезло. Такое просто невозможно забыть.
— Такое грешно забывать.
Скорцени обнял её за плечи, привлёк к себе и как можно нежнее поцеловал в губы.
— Такое тоже грешно забывать, — польстила ему Мария-Виктория. — Только стоит ли соблазнять друг друга?
— Не стоит, — решительно подтвердил Отто.
Хижина показалась Скорцени довольно уютной. Он был явно несправедлив по отношению к её создателю. Поднявшись по шаткой лесенке на второй этаж, штурмбаннфюрер осмотрел часть островка, ограниченную подковообразной скалой, благодаря которой он, очевидно, и был назван Скалой Любви. Затем прошёлся взглядом по зеленому массиву материка, посреди которого виднелись черепичные крыши виллы и хозяйственных построек, по палубе яхты, от борта которой они с княгиней недавно отчалили.
Островок и впрямь казался заброшенным посреди океана, а ближайший берег — всего лишь оконечностью другого такого же осколка тверди земной — необитаемого, поглощённого вселенской отрешённостью. Впрочем, местность, в которой приютилась «Орнезия», представала перед открывшим её для себя в одинаковой степени дикой и в то же время по-своему чарующей.
— Вы уверены, княгиня, что вон там, на самой этой скале, действительно кто-либо когда-либо занимался любовью?
— Как уверяет нас легенда…
— Подобные легенды обычно зарождаются на какой-то реальной основе.
— Хотите испытать эту страсть со мной?
Столь лобового вопроса Скорцени не ожидал, поэтому промычал в ответ что-то нечленораздельное.
— Сразу же огорчу: никакая сила, даже сила любви к вам, не заставит меня подняться по её губительному склону. Ведь эта твердь названа Скалой Любви, а не Скалой Безумия.