— Извините, княгиня, но мне…
— Вам следовало бы тотчас же утопиться со стыда, мой «телохранитель», — съязвила княгиня, довольно быстро придя в себя от первой волны смущения. Но не поднялась с топчана, не потянулась за одеждой. — Вы не подумали о том, что мало ли чем может заниматься в теплом бассейне женщина, почти два месяца не знавшая мужчины?
— Ну что вы, княгиня!
— Вы, конечно, убеждены, что подобными вещами ваша княгиня в одиночестве заниматься не способна, — так и не позволила она ему высказать то, с чем Нантино собственно явился к ней.
— Нет, конечно. То есть да…
— И долго вы еще намерены рассматривать меня?
— Извините, ухожу. Всего лишь хотел сообщить, что в окрестностях виллы неспокойно.
— Вы так думаете? — Мария-Виктория продолжала лежать. Единственное, что она сделала при этом, — согнула правую, со стороны мужчины, ногу в коленке, прикрывая то самое интимное, что могло повергнуть Нантино в сексуальный трепет.
— Это очевидно, княгиня. В предгорьях постреливают. Там идут стычки.
— Кого с кем?
— С уверенностью сказать трудно. То ли муссолинисты поссорились с партизанами, то ли сами партизаны делят сферы влияния.
— Словом, никакой ясности. Тогда что же вы намеревались сообщить мне?
— Что в окрестностях виллы неспокойно, — в голосе охранника послышалось неприкрытое раздражение. Он стоял к ней спиной, чтобы тело не попадало в поле его зрения.
— Я догадывалась об этом задолго до вашего визита.
— Поэтому не мешало бы усилить охрану виллы.
— Так усильте.
— Усилить её можно, только связавшись с ближайшим постом корсиканцев, а то и со штабом батальона.
— Так свяжитесь.
— Это лучше было бы сделать вам.
— Вы же знаете, что к подобным звонкам я могу прибегать лишь в самых крайних случаях. А там, в предгорьях, корсиканцы развеивают мелкие группы партизан. Так что они уже выполняют свою миссию.
— Не уверен. По-моему, перестрелку затеяли не корсиканцы, а кто-то другой.
— Сути опасности это не меняет. Важно, что непосредственной угрозы вилле нет. И не думаю, чтобы партизаны решились осаждать ее. До сих пор они на это не решались.
— Вы полагаетесь на негласную договоренность представителей папы римского с представителями местных партизан, пообещавшими не причинять «Орнезии» вреда и вообще держаться от нее подальше?
— Так вы знаете об этой договоренности? — приподняла голову княгиня.
— Но не распространяюсь о ней.
— Благоразумно.
— Как благоразумно было бы не слишком доверять заверениям партизан.
— Даже данным под угрозой отлучения от церкви?
Нантино грустно улыбнулся. Он знал, что партизаны, действовавшие в окрестных горах, придерживались прокоммунистической ориентации, а потому угроза отлучения от церкви действовала на них, как на католика — запреты Будды.