Однако возражать фельдмаршалу Крон не решился. Что ж, все может быть. Вдруг такая ситуация была заранее оговорена?
— После войны вы обязаны разыскать меня, полковник. А если я окажусь в плену, сделайте все возможное, чтобы освободить. Найдите наших легионеров, найдите деньги и способы. Нет, я что, несправедлив?!
Никто в штабе Роммеля так и не смог привыкнуть к этому его "Я несправедлив?» И не только потому, что произносилось оно чаще всего именно тогда, когда командующий был откровенно несправедлив. Просто в устах Роммеля, именно в устах фельдмаршала Роммеля, оно воспринималось как нечто совершенно неестественное.
— Отныне я всегда буду там, где находитесь вы. Пусть даже мысленно, — с трудом подыскал Крон приличествующий случаю ответ.
— И помните: кроме вас, о местонахождении сокровищ знают лишь оберштурмбаннфюрер СС Шмидт, командор, лейтенант, то есть теперь уже обер-лейтенант Кремпке и, вполне очевидно, Гиммлер. Только они. Но из этого не следует, что все эти люди обязательно должны дожить до дней, когда смогут прогуливаться вдоль северного побережья Корсики в панамках туристов.
— Совершенно не следует.
— Так что, может быть, я несправедлив?
— Они нам попросту не нужны.
— Я не желаю, чтобы наше золото шло на послевоенную кормежку какого-то повыползавшего сброда из всевозможных тыловых бункеров.
— Понял вас, господин фельдмаршал.
— Это вовсе не обязательно, полковник, чтобы вы понимали всю глубину моих замыслов. Достаточно, чтобы вы прониклись идеей создания Четвертого рейха.
— Который обязательно должен явиться человечеству, но уже без фюрера.
— Рейх не может явиться миру без фюрера, — задумчиво возразил фельдмаршал Роммель.
— Он не может явиться без Гитлера?! — разочарованно уточнил Крон.
— Разве речь шла о Гитлере?
Крон на секунду замялся. Как и всякому германцу, ему трудно было представить себе расчленение этих двух понятий: фюрер и Гитлер.
— Фамилии Гитлера мы не упоминали.
— Новый рейх и в самом деле не может явиться без фюрера. Вопрос лишь в том, кто именно и каким будет этот новый фюрер.
Они встретились взглядами и вновь почувствовали, что являются единомышленниками.
— Вы правы, господин фельдмаршал: рейх без фюрера невозможен. И никто из африканских легионеров не усомнится в том, что этим фюрером должен стать «герой Африки», фельдмаршал Роммель.
— А вот этого вслух не произносить! — налилось суровостью худощавое, аристократически бледное лицо Лиса Пустыни. — Пока… не произносить.