— Когда это было?
— Сейчас… Мне было десять… Году в восемьдесят четвертом или восемьдесят пятом…
— Ну-у-у… В восемьдесят пятом я был еще молод и хорош собой… Два метра ростом, косая сажень. Голубоглазый блондин и волосы вились… С годами — усох…
— От чего?
Вздыхаю:
— От чувств-с.
Хм… Я знаю только одного человека, у которого в восемьдесят пятом году в папке могла быть моя фотография…
Прикуриваю сигару, пыхаю, наблюдаю, как невесомый прозрачный дым вьется в теплых лучах…
…Солнечные лучи пронизывают комнату, покачиваясь на паутинках невесомого сигарного дыма. Мужчина наблюдает за игрой света, ему кажется, в завитках дыма он видит город…
…Начало июня шестьдесят седьмого года. Ближний Восток. Караван тяжело груженных машин идет через пустыню. Молодой мужчина, укутанный в джеллабу[6], загорелый, с короткой, выгоревшей на солнце бородкой, тем не менее совсем не походит на араба: выдающиеся скулы, прямой нос, коротко остриженные мягкие волосы — все выдает в нем славянина. Он едет в джипе, замыкающем караван…
Израильские «миражи», истребители-перехватчики французского производства, появились со стороны солнца. Первый ракетный залп был страшен: два мощных взрыва разметали караван, люди побежали врассыпную, но самолеты вернулись… Заход, еще заход… Крупнокалиберные пулеметы вспахивали песок рядами трасс, разрывая на части тела затаившихся и убитых…
Мужчина зарылся в песок рядом с разваленным на части, догорающим «ЗИСом»…
Наконец «миражи», израсходовав боекомплект, развернулись и ушли на базу…
Мужчина поднял голову. Оглушенный, он оглядел воспаленными глазами место побоища. Из более двухсот бойцов, подготовленных в иорданском лагере, в живых осталось человек семь. То, что налет спланировали по заранее намеченной цели, было очевидно.
Оставалось только вычислить «крота». Мужчина поглядел в сторону — и увидел город. Несколько легковых машин нетерпеливо застыли на перекрестке, регулировщик в белой форме и пробковом шлеме устало и раздраженно помахивал жезлом…
Ухнул взрыв, горящую машину приподняло на месте, она грузно перевернулась вверх днищем. Белый город, застывший в колышащемся мареве, исказился, словно на расплавленной кинопленке, и пропал.
Из-под груды песка вылез чумазый водитель «ЗИСа» с обгоревшим лицом и веселыми, белыми от пережитого страха и возбуждения глазами…
— А знаешь, Серега, — толкнул он в бок мужчину, наплевав на звания и ранги, — для того, чтобы здесь выжить, нужно просто исчезнуть!
…Мужчина нажал клавишу магнитофона… Для того, чтобы выжить, нужно исчезнуть… Исчезнуть.
В знойных песках караван идет,