* * *
Мимо проносят носилки, накрытые простыней. Молоденький врач рядом — взволнован:
— Да как вы могли не заметить!
— Дак он же не дышал!
— Эффект болевого шока! Классика!
— Дак и пульса не было! — оправдывался усатый участковый. — Я же щупал!
— Щу-пал, — передразнил медик. — При нитевидном пульсе — зеркальце нужно к губам подставлять. Запотеет — значит дышит! — Забегает сбоку носилок:
— Да аккуратнее вы! Уроните мне его еще напоследок!
— Зеркальце… Да где я его возьму, зеркальце это! — в сердцах сплевывает сержант… — Да и что я — жмуриков на своем веку не видал? Вся грудь в крови, а кровь не идет… Кабы не мертвый был, а раненый — шла бы…
— У него венозное кровотечение, понимаете вы, не артериальное, а венозное!
Про свертываемость крови слыхали?
— Да что ты на меня взъелся! Ваша машина, «скорая», Уже приходила…
Докторша глянула мельком, сказала — покойничек, ей тут делать нечего, у нее еще вызовов на сегодня… Обещала трупоуборочную прислать… Вот вы и приехали…
Так чего мне с этим зеркальцем подлезать, сам посуди… Баба та — врач все же, дипломированная.
— Дура она дипломированная, понял, дура! Ты что отец, мало недоучек на своем веку видел?! — Дверца захлопнулась, медик заспешил к кабине.
— Да ты не серчай… Я ж не со зла… Недоглядел Выхаживай давай, раз он такой живучий…
Машина сорвалась с места и свернула за дом.
— Что? — Лека подняла голову, посмотрела на сержанта… Весь разговор был для нее просто не имеющим смысла шумом, отреагировала она только на последнее слово. — Вы сказали, жи-ву-чий?
— А то… — Участковый сложил руки домиком, прикурил «Приму». — Из него — с литр крови вытекло никак не меньше… Машина приехала в морг забирать а этот говорит — живой…
— Кто — живой?..
— Ну парень этот, что в подъезде подстрелили…
— Дронов?
— А вот фамилию он не сообщил. А я не знаю, из какой он квартиры. Жильцов порасспрошу, в списке посмотрю…
— Так он… живой?
— Да говорю же тебе русским языком: живой. Глупо улыбаясь, Лека встает и идет к подъезду. По щекам бегут слезы…
— Э-э… Девонька… А ты ему, знать, родня будешь?.. Лека его не слышит…
А в голове почему-то вертится дурацкая фраза из старого анекдота:
«Сестра, сестра, а может, в реанимацию?..» «Нет. Доктор сказал в морг — значит в морг». Живой!
МОСКВА, РОССИЯ
Советник смотрит на Кремль, залитый лучами солнца. По небу бегут скорые тучи, бросая на город огромные тени, но солнце появляется снова в рваных разрывах.
Советник подходит к шкафу, достает бутылку боржоми и жадно пьет. Все происшедшее ночью кажется сном. Чутким сном.
И тут — его настигает страх. Дикий, безотчетный, он мечется в груди загнанным зверем, проникает в каждую клеточку мозга… Советник застывает в кресле… Неужели теперь страх и будет его жизнью?