Вот в один из перерывов, когда они, откинувшись, вытянули ноги и налили по новой, начался этот разговор. Майкл так и не вспомнил, кто же из них первый заговорил о соблазнах. Может, Гурвиц, который, пожалуй, только один из трех тянул на интеллектуала, хотя высоколобым его б не назвали. У него иногда бывали заскоки, и такая муть вполне могла прийти ему в голову. Во всяком случае он стал со смаком развивать идею.
— А что, — сказал он, — каждый может. У вас разве не бывало: будто кто‑то влез в душу и толкает — а слабо тебе такое? И ты, черт побери, ничего не делаешь, потому что знаешь: только попробуй — сразу заберут в каталажку.
Вот встречаешь на улице какого‑нибудь типа: и так охота плюнуть ему в рожу! Или такую девулечку, что сразу расцеловал бы или просто взял за руку в автобусе. Поняли, о чем я?
— Поняли, спрашиваешь? Да если б я начал рассказывать, какая дурь иногда находит… — вздохнул Смит.
— А со мной сколько раз было! — добавил Брайант.
— А вот бы просто, — развивал идею Гурвиц, — взять и поддаться! Поняли, о чем я? Искушение так близко. Такая кисонька рядом — только протяни руку и тронь ее за плечико или за что другое… — о чем тут беспокоиться? И, наверно, думаете, если ей это не понравится, так сделаю вид, что нечаянно…
— Как те шалапуты, что бритвочками меховые шубы резали, — сказал Майкл. — А ведь сперва тоже, наверно, только соблазн был, порыв какой‑то, а потом уже — привычка.
— А как же. И еще, которые у девчонок косы ножницами отхватывали. Захотели и сделали… Или, допустим, украсть…
— Украсть? — переспросил Брайант.
— Ну, а чего же. Вот мне часто хочется… Лежит себе на прилавке такая, значит, штучка: ножик, там, или галстук, или коробка конфет — раз, и в карман! А потом к другому прилавку или к фонтанчику попить. Что тут ненормального? Мы все любим вещи. Почему же их не брать? Или не сделать, что хочется. А вся наша цивилизация что? Чуть поскрёб — и нету.
— А если поймают? Боже! — просто выпучил глаза Смит.
— Кого тут собираются ловить? Кто это собрался отмочить такое? Нет, мы таких штук не делаем, но хотим же — вот что интересно! Ох, Господи, ну бывают моменты, готов бы разом всё к черту послать: вот чмокну ее, и пропади всё пропадом!
— Да, бывает… — вздохнул Брайант.
Майкл удивился такому обороту разговора: его тоже нередко подмывало на разное, и узнать, что подобные склонности свойственны многим было ему как бы облегчением.
— Ну, конечно, каждый ощущал что‑то в этом роде, — сказал он с улыбкой, — и я тоже… А вот если бы все‑таки поддаться?