— Только после того, как ты дашь мне ответ.
Шона рассердилась.
— Должно быть, ты думаешь, я полная идиотка.
— Ты ею будешь, если не примешь моего предложения. Если ты станешь моей женой, у тебя отпадет необходимость продавать свое поместье. — Он потянул ее к себе. — Но самое главное — ты ведь хочешь меня не меньше. Мы не можем друг без друга, Шона.
Она покачала головой, прекрасно понимая, что голос выдал бы ее неожиданно возникшую слабость.
Левой рукой он скользнул под ее свитер и ласково погладил ее по голой спине.
— Ты хочешь еще доказательств? — шепотом спросил он ее. — Я с огромным удовольствием занимался бы этим весь остаток ночи.
Это полное безумие, подумала она, почувствовав бешеное биение своего сердца. Разумом она понимала, на что способен этот человек, но почему тело не подчиняется ей?
— Мы могли бы пожениться пять лет назад, — напомнила Шона с горечью, — но ты струсил, испугался встретиться с моим отцом. Ты бросил меня на съедение волкам. Ты… ты даже не написал мне. Не объяснил. Не извинился. Ничего. Как же я могу выйти замуж за человека, однажды так поступившего со мной?
— Мне надо было уехать. Появились непредвиденные обстоятельства, и у меня не было выбора.
Шона взглянула на него. Его лицо было каменным, словно выбитое из огромной глыбы гранита. По всему было видно, что ей придется довольствоваться этим объяснением.
— Извини, Дирк. Но этого недостаточно.
— Это все, что я могу тебе сегодня сказать, — недвусмысленно заявил он. — Но в утешение хочу признаться, что пять лет, проведенные без тебя, были блеклыми и пустыми, хуже некуда. — Внезапно он отпустил ее. — Или ты соглашаешься выйти за меня замуж, или я буду вынужден разорить тебя и забрать твои земли. Все очень просто. А теперь тебе действительно лучше поехать домой и обдумать мои предложения.
— Даже и не надейся, — тихо проговорила девушка с чувством собственного достоинства. — Ты почти уничтожил меня однажды, но я выжила. Боюсь, еще раз у меня не получится.
Повернувшись, она поспешила из комнаты, не желая, чтобы он увидел еле сдерживаемые слезы обиды, досады и злости.
Пока они, ссорясь, обсуждали свои проблемы, погода сильно ухудшилась. Началась буря. По дороге домой Шона едва удерживала руль. При подъезде к Кинвейгу на небольшой возвышенности ветер разгулялся так сильно, что сорвал «дворник» с лобового стекла. Гул шторма заглушал даже звук мотора ее джипа. Было настолько темно, что фары не спасали.
Она проехала не больше трех миль, как неожиданно заглох мотор. Проклятье! Наверно, вода попала в проводку. Она покрутила ключом в замке зажигания, но не добилась успеха. Бензин? Она взглянула на датчик и от досады застонала.