— Настолько плохие, что о них даже трудно говорить? — мягко спросил Рейн.
Яркое солнце, ленивый теплый день и присутствие Рейна под боком — все это успокаивало Тамару.
— Мои родители были здоровыми людьми. Они любили друг друга и не признавали контроля за рождаемостью. У мамы было два выкидыша до моего рождения, пять — между мною и Кэти и два — после Кэти. С каждым разом она становилась слабее, болезненнее, но ей не приходило в голову спуститься с гор и обратиться к врачу. Мама хотела подарить отцу сына.
— А что он?
— Не знаю, что отец думал об этом, но он не отвез маму к доктору, и она продолжала мечтать о сыне.
— Ты считаешь, что в этом был виноват твой отец? — Рейн понимал, что они приблизились к источнику ее мучений. — Но в зачатии ребенка участвуют двое, — осторожно заметил он.
Тамара пропустила мимо ушей этот мягкий намек по поводу ответственности.
— Мать слабела с каждой беременностью. А потом отец погиб в результате несчастного случая. Мама была беременна, произошел выкидыш, и она умерла.
Рейну захотелось обнять Тамару, прижать к своей груди, избавить от тяжкой ноши воспоминаний о потере родных и помочь ей справиться с тревогой и неуверенностью. Эти утраты, последовавшие одна за другой в короткий промежуток времени, оставили в ее душе неизгладимый след.
Руки Рейна тянулись к Тамаре, чтобы утешить ее, но он почувствовал, что она хочет соблюсти дистанцию между ними. Тамара не могла не сравнивать свою прошлую жизнь с сегодняшней ситуацией. На Рейне лежала ответственность за то, что она вновь оказалась изолированной от внешнего мира, но он надеялся, что его пленница понимала: теперь обстоятельства были иными.
— Когда мы приехали сюда, ты думала, что я знаю о твоем прошлом? — спросил он.
Тамара посмотрела ему в глаза и отвела взгляд.
— Думаю, что только дьявол мог знать о моем прошлом, ведь я не говорила об этом ни с одной живой душой.
— А наша борьба в первый день? — мягко, с веселым оттенком в голосе спросил Рейн. — Ты запаниковала, потому что моя горная хижина напомнила тебе отчий дом?
— В тот день я плохо соображала, — заявила Тамара.
— Ты должна знать, что я никогда намеренно не сделаю ничего, что может причинить тебе боль, — твердо произнес Рейн. — Я привез тебя сюда потому, что мне нравится это место, и потому, что оно всегда действовало на меня успокаивающе. Как я мог знать, что на тебя оно произведет иное впечатление?
Забота Рейна вызывала доверие. Тамара села и, поднеся его руку к своим губам, стала слегка прикасаться к ней.
— Думаю, это укромное местечко могло бы помочь и мне, — произнесла она задумчиво. — Под бременем своих воспоминаний я жила, чувствуя себя незащищенной, но ты помог мне заглянуть в прошлое, увидеть и то хорошее, что происходило в моей жизни. Я уже стала забывать неповторимые звуки леса, вкус воды из горного ручья, чистые цвета природы. Здесь царят мир и покой, которых мне недостает уже много лет.