– Тебе – пирожное? – с удивлением приподнимает бровь Грегори. – А ты хорошо подумала?
– Я и не думала вовсе, – отвечаю, впрочем, не слишком уверенно. – Мне оно просто приглянулось. А ты считаешь, что сегодня я не заслужила сладкого? – пытаюсь шуткой добиться желаемого. Мне с каждой секундой все нестерпимее хочется именно это пирожное.
– ОК, куплю его. Хотя, – он бросает выразительный взгляд на мою талию, – учти, в нем почти три тысячи килоджоулей!
– Ты уверен? – Цифра меня ужасает.
– Взгляни сама.
Действительно, выставленные в крутящейся витрине лакомства имеют не только цену, но и количество калорий, указанных ниже на ценнике. Для чего это пишется, интересно знать? Ну, в самом деле, не для того же, чтоб отпугнуть желающих и снизить количество продаж? Или же, чтоб выработать в человеке недюжинную силу воли? Забавные американцы. Это у них называется честностью по отношению к потребителю. Супердемократия!
– Предлагаю тебе на замену вот этот чудный морковный пирог, Алечка. Смотри, он в три раза больше, а холестерола в нем в шесть раз меньше! И килоджоулей тоже.
Морковный пирог? Ну просто издевательство какое-то. С детства терпеть не могу морковь и всякие варено-тушеные производные из нее. Однако соглашаюсь, крыть нечем. Да и отказываться уже неловко. Грегори доволен. Он оплачивает два кофе без кофеина и кусок этого самого пирога для меня. Себе берет низкокалорийный пудинг из бурого риса.
Мы выходим из кафе и присаживаемся на скамейке около симпатичного фонтанчика. Пьем кофе из бумажных стаканов, делимся впечатлениями прошедшего дня.
– Если б ты только знала, сколько раз бродил я в одиночестве по Бродвею в мыслях о тебе, – произносит Грегори мечтательно.
– Обо мне?
– Я не оговорился, Алечка. О тебе. Именно такой я представлял себе подругу жизни, зореньку свою.
– Зореньку?
– Ты – заря моя последняя, – переиначивает Грегори строчку из доброй советской песни.
Даже морковный пирог не кажется мне невкусным после таких речей. В принципе если абстрагироваться, то вполне сносный пирог. Сладковатый, но не приторный. И всего-то четыреста килоджоулей!
– А ты обратила внимание на последние слова маникюрши Клары? – вопрошает Грегори.
Догадываюсь, на что именно намекает Грегори.
– Она-то с ходу сообразила, как тебе посчастливилось. Мечтала бы, наверное, поменяться с тобой местами. Сама-то вынуждена обслуживать капризных клиентов, держаться за свою работу, не зная, что ее ждет завтра.
Грегори задумчиво покачал головой и произнес с едва различимой досадой:
– А ты еще что-то раздумываешь…
– Я не раздумываю, – возражаю быстро, – совсем даже не раздумываю! – И, как в омут головой: – Я давно уже согласна! Согласна я, Гришенька!