Вопрос только, что сказать ребенку? Кстати, через два часа уже пора его встречать из школы, времени в обрез. Зайду, пожалуй, на рынок в Теплом Стане, куплю чего-нибудь, чтоб по-быстрому сварганить ужин.
Бесповоротно потратила оставшиеся деньги на кочан капусты, четыре яблока, замороженные котлеты «Богатырские», банку консервированного горошка да пакет стерилизованного «долгоиграющего» молока. Ну а на сдачу купила два пирожных «картошка». В конце концов, хоть какое-то утешение.
Спустилась в метро. Еще сорок минут, и я на месте. Заеду в школу, потом быстренько домой, сынок пополдничает молоком со свежей «картошкой», пока я соображу ужин.
Вдруг нестерпимо захотелось съесть одно из двух пирожных. Вот прямо в метро, не доезжая до дома. Так, до одури, немедленно! Я что, не имею права? Кто мне может запретить, собственно?
Я вонзилась зубами в вязкую сладость, слизнув предварительно верхний лепесток жирного сладкого крема. Прикрыв глаза (чтобы не видеть осуждения окружающих), растворилась в собственных, почти детских ощущениях. Видела бы меня мама! Нам никогда не позволялось жевать на улице, а тем более в общественном транспорте. Это считалось верхом неприличия, грубым нарушением этических норм и пищеварительного процесса. Как много преимуществ во взрослой жизни всё-таки.
Открываю глаза. По вагону плавно шествует в мою сторону беременная нищенка с протянутой рукой и картонной табличкой.
«Хочу есть», – написано на табличке. Сердобольные граждане кладут ей в руку монетки. Она доходит до меня и останавливается с выжидательным видом. Половинка пирожного застревает у меня по пути в пищевод. Я в полной растерянности. Я сочувствую голодной беременной женщине, но денег у меня не осталось даже на трамвай. Последние потратила на два пирожных, одно из которых застряло в горле. Она продолжает ждать от меня материальной помощи, не сдвигаясь с места. Окружающие косятся на нас с неодобрением. Может быть, предложить ей откусить от моего пирожного, думаю я. Неловко как-то. Она нависает надо мной, держа руку с мелочью на уровне моего лица, и я не выдерживаю, сдаюсь. Почти с раздражением протягиваю ей пакетик с нетронутым пирожным, предназначенным для Димки. Надеюсь, искренне надеюсь, что откажется, уразумев, что предлагаю ей последнее, постесняется взять…
Вагон останавливается на станции. Беременная нищенка в буквальном смысле слова выхватывает у меня из рук пакетик с пирожным и стремглав выскакивает из вагона. Даже не поблагодарив, не кивнув, хотя бы для пристойности. Вот какая неблагодарная!