Что же произошло с бывшим основателем грузинской "Хельсинкской группы", которая была создана под лозунгом борьбы за соблюдение прав человека? Неужели переродился, да еще в столь короткий срок? Ведь не прошло и полугода с момента его избрания президентом, как необоснованные репрессии, аресты и даже пытки стали едва ли не нормой в политической жизни Грузии.
Несмотря на кажущуюся парадоксальность, во всем случившемся с Гамсахурдиа нетрудно увидеть закономерность и даже неизбежность. И дело не столько в личности батоно Звиада, как любовно и почтительно называла его вся Грузия на протяжении последнего года. Причина скорее в той волне национального самоутверждения, которая после трагических событий 9 апреля приобрела болезненный характер и вынесла к власти Гамсахурдиа с его примитивно средневековым лозунгом: "Грузия только для грузин!"
Но в этом лозунге, несмотря на очевидное его несоответствие традициям и характеру грузинского народа, воплотилась целая программа национального возрождения: приоритет национальных ценностей перед общечеловеческими, идея создания независимого и централизованного (с особыми правами коренной нации) государства грузин, которое тем быстрее достигнет расцвета, чем быстрее преодолеет зависимость (политическую и экономическую) от коммунистической империи, преодолеет свое советское прошлое. Отсюда и поразительное по наивности и экономической безграмотности, но охватившее все грузинское общество убеждение, что основная причина экономических трудностей и неурядиц состоит в перекачке производимого республикой в другие советские республики. Поэтому достаточно оставить все произведенное себе, а излишки продать за рубеж (и лучше всего – на Запад) по мировым ценам и в твердой валюте, как экономика расцветет, трудности будут преодолены и жизнь станет лучше. Одним словом, как не раз говорил в своих выступлениях Гамсахурдиа: "Нас обирают советские оккупанты, избавимся от них и заживем хорошо".
Такого рода обывательские мифы, ставшие политическими программами и взятые на вооружение новыми политическими силами в борьбе за национальное самоутверждение, в той или иной мере имели хождение во всех бывших странах соцлагеря (Польше, Венгрии, Чехословакии и др.) и бывших советских республиках. Еще в начале 80-х годов одним из широко эксплуатировавшихся политических образов было изображение польской коровы, чья голова находится в Польше, а вымя в Советском Союзе.
При этом не имело значения, как на самом деле обстоит дело. Популисты не только обещают дать все быстро, но и в двух словах объясняют откуда зло. У них все предельно просто и понятно. И уже неважно, как складывается реальное соотношение отдаваемого и получаемого, – иррациональность успеха политических лозунгов и программ определяется тем, насколько они отвечают ожиданиям, настроениям и требованиям масс, а не здравому смыслу. В этом суть популизма как политического явления.