Был закон, по которому подростка, укравшего несколько колосков с колхозного поля, можно было осудить к лишению свободы на срок до 25 лет. Пусть это не ваш ребенок, а соседа, с которым у вас не очень хорошие отношения. Но неужели вы не поможете, если от вас это будет зависеть, спасти его от такого правосудия? А как быть законопослушному гражданину, если издается закон, по которому он обязан под страхом уголовной ответственности доносить на своих близких, включая родителей? И что делать с судьями, ни разу в жизни не выносившими оправдательных приговоров?
Антигуманное законодательство в тоталитарной стране постоянно ставит гражданина в ситуации, из которых нет выхода, вернее есть только один выход – избавиться от такого режима. Но как долго – целых семьдесят пять лет – мы шли к нему!
Закон в правовом государстве должен срабатывать как сигнал красного светофора, предупреждающий, что этого делать нельзя. В тоталитарном государстве закон, напротив, изощренно гибок. Во-первых, он постоянно приспосабливается к меняющимся установкам носителей власти (подобно анекдоту брежневского времени: на вопрос анкеты, были ли отклонения от генеральной линии компартии, ответ гласил – колебался вместе с нею!); во-вторых, он претендует на подсудность не только действия, но и мысли, т. е. того, что подсудно лишь суду совести, Божьему суду!
Для удобства пользования законом была возведена целая иерархическая лестница, наверху которой располагалась Конституция, под нею – слой законов, главным среди которых был Уголовный кодекс – антигуманный и жестокий. Еще ниже – пласт сиюминутных указов Президиума Верховного Совета и постановлений ЦК КПСС (что, впрочем, было одно и то же, так как любой указ рождался в недрах ЦК КПСС). А в самом низу законодательной лестницы – бесчисленное множество ведомственных инструкций, положений и правил, издаваемых местными органами, с которыми ежедневно сталкивался и по которым, по существу, жил каждый гражданин.
Конституция была лишь фасадом, рекламной акцией тоталитарного режима, поэтому ее нормы прямого действия не имели, т. е. гражданин не мог защитить свои права, сославшись на нарушение той или иной статьи Конституции. Под это была подведена и соответствующая теоретическая база в виде особых понятий: социалистическая демократия, социалистическая законность, социалистическое правосознание и т. д. Просто законности или правосознания коммунисты не признавали. Прилагательное "социалистический" в данном случае выражало главную суть этих понятий, используемых лишь в качестве инструмента диктатуры пролетариата, т. е. диктатуры тех, кто присвоил себе право выступать от его имени.