Черных тварей, распластавшихся в атакующих прыжках, размело в пыль прямо в воздухе, а их хозяев, закрутив внутри собственных защитных печатей, швырнуло на костяную ограду святилища, изломав тряпичными куклами.
Наступили мгновения затишья. Тяжело дышал ученик, приходя в себя после ужасов настоящей схватки, а сам Мурен молился. Молился, чтобы сейчас, в последние мгновения, Ширш, умный не по годам, но все еще нетерпеливый вождь, не оказался слишком близко. Шаману не было нужды отыскивать своего главного противника, ведь он знал, чем закончится этот день. Чем ему должно закончиться.
— Так-так. Знаменитая сила предков. Весьма впечатляюще. Я еще не видел, чтобы троих моих братьев убили с такой легкостью.
Нового пришельца, очевидно, совершенно не беспокоила судьба его прислужников.
Ученик вытаращил глаза, прежде чем у него подогнулись лапы и он осел на камень. Видимо, тоже почувствовал.
В новоприбывшем ощущалась необоримая мощь, готовая прийти на малейший зов своего хозяина в тысячу раз быстрее, чем рассекает небо молния. Мурен наконец встретил того, перед кем был беззащитен, как котенок.
Фигура в неотличимом от прочих черном балахоне наконец остановилась, подойдя к шаману почти вплотную. Выпростала из рукавов ладони с холеными гладкими пальцами.
Именно это и отличало его от прочих черных людей: те носили цепи на шее, а у этого сотни тончайших черных цепей обвивали кисти лап (или все-таки рук?), скользили, подобно юрким змейкам, по пальцам, производя омерзительное впечатление.
Владеющий всеми цепями снова заговорил:
— Полагаю, тебя бесполезно упрашивать сломать печать?
Мурен спокойно, насколько позволяло самообладание, усмехнулся:
— Бесполезно.
Пришелец издал вздох, слишком тяжелый для натурального, напоказ пожал плечами и отошел на шаг в сторону, чтобы поглядеть на ученика шамана. Тот, почувствовав устремленный на него из-под капюшона взгляд, затрясся от головы до пушистых пяток.
— Ну что ж, не хочешь ты — сгодится любой кирсс. Раз ты был так любезен прихватить с собой ученика, я, пожалуй…
Туго свитая спираль ставшего черным воздуха метнулась к обмершему юному кирссу, слившись с гортанным выкриком на неизвестном языке и с тихими словами самого шамана:
— Я прощаю тебя, дитя.
— …я, пожалуй, воспользуюсь твоей любезностью. — Пришелец был явно доволен собой. — Знаешь, что я сделал?
— Ты обратил его душу, черный колдун. Открыл ее той Силе, которой ты служишь, и та пожрала ее без остатка, наполнив собой тело.
— Верно. — Казалось, пришелец был искренне удивлен. — Вот уж не думал, что вы в своей Степи знаете об этом. Хотя об этом знают все не чуждые тонкого искусства, но не у всех хватает смелости, чтобы заглянуть за грань. И еще меньше тех, кто в силах удержаться на ней, не рухнуть вниз, дабы стать могучим, но рабом на страже Пустоты. Однако… Это все-таки Сила. Великая, безграничная, готовая прийти на помощь по первому зову. Верно, новый сын мой?