— Значит, достаточно десятерых. В случае чего опять пустите в ход пилу.
— Кто остается? Молодежь? Бертен, останешься?
— Да я хотел пойти на танцы.
— Ах да, ведь сегодня вечеринка, танцы. Завтра сочельник.
— Назначьте меня на другой день, ладно.
— Я останусь, — заявляет Юсуф. — Что для меня танцы!
— На другой день? — спрашивает Бертранда у Гранжона. — Это что же? Так будет каждую ночь?
— Да-с, каждую ночь, если потребуется, — раздраженно отрезал Гранжон. Красная опухоль над бровью придает его лицу очень сердитое выражение. Но жена не унимается:
— К чему все это? Все равно придется выехать.
— Почему ты так решила? — гневно кричит Гранжон и глядит на Анри и на всех стоящих вокруг людей, словно ищет у них поддержки. — Почему ты так решила? — повторяет он уже спокойнее.
Кричит он только для того, чтобы убедить самого себя.
— Это тоже зависит во многом от парохода, — подала свой голос Полетта.
И только тут Анри заметил жену. Он подошел к ней и тихо сказал:
— И ты пришла! Со мной вернешься или останешься?
— С тобой вернусь.
— Только я на велосипеде.
— А ты посади меня на раму…
Анри идет к Гранжону проститься. Тот смотрит на него, подмигивая одним глазом. Второй глаз заплыл, а ранку не разглядишь — очень уж густые у него брови.
— Ну, до скорого!
— До свидания! — отвечает Гранжон. — Я у вас в долгу. За мной не пропадет.
Ноэль поглядел, как Анри и Полетта уезжают вдвоем на велосипеде, и вспомнил, о чем он хотел поговорить с Гиттоном.
— Послушай, может ты недоволен, что мальчишка берет твой велосипед, когда приезжает навестить меня?
— Нет, что ты! — отвечает Гиттон.
А Ноэль надеялся услышать другой ответ.
— Ну все-таки. Иной раз, поди, велосипед тебе самому нужен, а мальчишка выпросит. Наверно, уж бывает так. Вот мне и пришло в голову подарить к рождеству… Словом… купил я по случаю велосипед — тут, в деревне, один парень продавал… Ну, я купил и сам перекрасил. Он, пожалуй, высок для мальчишки, придется на педали что-нибудь набить… Да ничего, сойдет… А мальчику-то можно сказать, что мы с тобой вдвоем купили…
Это уж Ноэль добавил, чтобы не обидеть Гиттона. Он часто думал, что Гиттон ревнует к нему своего приемыша. Именно потому, что Поло ему не родной сын. Может быть, и старик Ноэль меньше» привязался бы к Поло, если бы мальчик не был сироткой. В общем, мальчишка — ничей. Почему бы ему не быть и приемным сыном Ноэля.
— Спасибо! Большое тебе спасибо! — говорит Гиттон, положив руки на плечи старику. — Мальчишка-то как обрадуется!..
— Может, он теперь почаще будет приезжать, — вставляет Ноэль, пользуясь своим выигрышным положением. — Знаешь что? Отвези ему велосипед сегодня. Он давно уж стоит у меня наготове…