— Только не в Корее! — бросил Фернан.
Жером искоса взглянул на него. Нет, совершенно ясно, парень ничего дурного не вкладывал в свое замечание.
— На нас они, разумеется, смотрят как на нищих, наше-то жалованье — десять франков в день.
— Мы, оказывается, годимся только на то, чтобы стоять регулировщиками — освобождать дорогу для их машин, — добавил Фернан.
И Мишель тут же вспомнил, как несколько дней назад он стоял в наряде, совсем близко отсюда, на перекрестке дорог, где недавно американский грузовик раздавил старика из поселка. В обязанности часового входило сгонять всех с перекрестка в те часы, когда американские грузовики мчатся к военному складу. Это невольно вызывало у людей насмешливую улыбку. Легко догадаться, что́ они думали, а некоторые, как будто шутя, высказывали свои мысли вслух. Но самым неприятным были не замечания прохожих. К этому Мишель уже привык — не в первый раз приходилось нести подобные наряды. Очень уж досадно было, что его поставили так близко от поселка, он все время боялся — вдруг появится Алина и увидит его в этой нелепой роли. Хуже, чем нелепой. Мишелю не понравилось, что в разговоре затронули его больное место. Он покраснел и, желая отвести опасность, сказал;
— Да хватит вам разговаривать! Давайте лучше выпьем. Хоть на один вечер позабыть о неприятностях.
И вот тут произошла катастрофа.
Жером отпил глоток, потом поднял стакан и, разглядывая вино на свет, сказал Мишелю:
— А ситроэновское-то вино очень даже неплохое!
Мишель покраснел до ушей. Тэо и Фернан заметили его смущение, но ничего не поняли. Не покрасней Мишель, они приняли бы слово «ситроэновское» за марку вина. Марка, правда, несколько необычная, но мало ли что бывает…
— Да это шутка! — воскликнул Мишель с деланным смехом. — Наша с Жеромом шутка.
Перестарался парень. Скажи он просто: «Это наше с Жеромом дело», все могло бы обойтись. Но…
— Какая же шутка? — удивился Жером. — Ты, что же, подшутил надо мной? И письмо и все остальное — шутка? — спросил он, бросив взгляд на Леону. Жером был огорчен и недоволен Мишелем. — Нехорошо так шутить, — добавил он.
— Я не то хотел сказать, — поспешно ответил Мишель, готовый на все, лишь бы разубедить Жерома.
Ни Тэо, ни Фернан не решались ничего спросить, но у обоих был изумленный вид, и Мишель счел нужным повторить, все с тем же натянутым смехом:
— Вы не слушайте! Это наша с Жеромом тайна!
По лицам гостей видно было, что они почувствовали себя здесь лишними, и Бувар решил идти напролом:
— Ничего не понимаю. Почему тебе не рассказать, что они едят коврижку и пьют вино, купленные на деньги товарищей с Ситроэна? Ты что же, стыдишься этого? Если стыдишься, так нечего было брать деньги, которые тебе прислали. — И он встал, сердито фыркнув. — Это не грязные деньги!