— Я-то думал, парень ловит на дурика, а у него фабричные кованые крючки специально на карпов.
Он принес несколько крючков, которые выклянчил у рыбака, спрятал их в портмоне и сразу повеселел.
В универмаге мы пошли наверх, где продаются насосы, холодильники, телевизоры, мопеды и еще уйма всяких товаров, и там дядюшка спросил у одной женщины в голубом переднике про соску; она ему ответила, что ему придется купить целый набор, где есть две соски и бутылка для новорожденного.
Дядюшка рассердился: видно, фирмы странно представляют себе запросы потребителя и только обогащаются за его счет, а женщина улыбнулась и ответила дядюшке:
— Папуля, речь ведь идет о двух-трех кронах, разве мы виноваты в этом?
Дядюшка сразу притих, сказал:
— Ну, хорошо, хорошо, я знаю, — и разрешил показать себе бутылку с двумя сосками.
Еще он купил какой-то репеллент в распылителе против настырных насекомых и заметил, что ему надо быть очень осторожным, потому что некоторым хотелось бы заживо содрать с него шкуру, но он, мол, осторожен вдвойне и знает цену деньгам, он ведь неудачник и никогда ничего в спортлото не выиграл; даже на лотерейном билете, который он купил за пять крон у вокзала, было написано, что этот билет безвыигрышный. Все, что у него есть, он добыл собственным трудом и своими руками.
Продавщица сказала ему, что она тоже так считает и что человек за прилавком зачастую не может угодить людям, даже если расшибется в лепешку. Тут дядюшка воспользовался случаем и спросил ее о козьем молоке, и она сказала, что коза в деревне есть у некого пана Гавранека, но с ним трудно договориться, потому что он вечно рассиживается в трактире и пьет голубую водку марки «Ракета». А дядюшка ответил женщине, что он, как спортсмен, принципиально ничего не пьет и, когда смотрит телевизор и видит, как игроки на скамейках закуривают сигареты, его просто трясет от ярости. Время уже шло к полудню, и у Ивуши лопнуло всякое терпение, поэтому за спиной у дядюшки она стала строить разные гримасы, и мне пришлось даже одернуть ее.
Потом мы остановились в трактире, где искали этого самого пана Гавранека, и дядюшка купил нам у стойки красный лимонад. Пана Гавранека там не было, и люди сказали дядюшке, что у него все равно козы, должно быть, нету, он вообще уже не знает, что у него есть, а его поросята бегают по лесу, точно дикие кабаны, — вот, мол, до чего довел его этот алкоголизм. Мы уж собрались уходить, когда дядюшка наткнулся еще на одного знакомого, и, едва они поздоровались, дядюшка спросил, разводит ли он кроликов, а когда тот сказал «да», дядюшка объявил: