Вокзал, привокзальная площадь, перроны — все было забито беженцами из западных областей. Ожидали поездов, чтобы ехать дальше — на Кавказ, в Сибирь, Среднюю Азию. А их не было вовсе или проходили совершенно переполненные, и билеты на них не давали. Лишь беспрестанно следовали воинские эшелоны — то с солдатами, то с военной техникой.
Уже третий день Арина Павловна стояла в очереди за билетами. В вокзале было душно, и Рая с Вовкой почти все время находились на перроне, пристроившись на скамье.
На Вовку было больно смотреть: ноги отекли, стали словно стеклянные; личико бледное, одутловатое, глаза провалились. Рая очень боялась за него. Она развязала рюкзак, достала краюшку хлеба, отломила кусочек, протянула Вовке:
— На, поешь немножко. — Себе отщипнула лишь крошечку и не проглотила, а стала сосать. — Вова, ты посиди тут, а я схожу к бабуле: узнаю, не дают ли билеты. Только никуда не уходи, слышишь?
— Не уйду, — чуть слышно пролепетал мальчик: у него было так мало сил, что ему не хотелось даже говорить. От слабости его все время клонило в сон.
Рая с трудом пробилась к очереди. Бабушка не стояла, а сидела в углу, на полу, прислонившись спиной к стене. Глаза ее были полузакрыты, на исхудавшем лице горели красные, лихорадочные пятна.
— Бабуля, что с тобой? Заболела?
— Нет, нет, ничего, внучка… Просто притомилась. Вот отдохну и встану.
— Тут душно. Иди посиди с Вовкой, а я постою в очереди.
Она провела Арину Павловну на перрон, усадила на скамейку и вернулась к кассам.
На улице уже стало смеркаться, а билетов все не давали. Рая пошла проведать своих. Ни бабушки, ни Вовки на скамейке не оказалось: на их месте сидели какие-то пожилые женщины, держа на коленях большие узлы. Рая уже хотела бежать вдоль перрона, как увидела бабушку. Она лежала на разостланном пальто рядом со скамьей с открытыми глазами. Около нее сидя спал Вовка, зажав в кулачке корку хлеба. Рая подошла, присела на корточки.
— Бабуля! — тихо позвала она, чтобы не разбудить Вовку.
Бабушка посмотрела на нее, но, кажется, не узнала. Глаза ее были сухие, воспаленные, и вся она горела, словно в огне. Несомненно, бабушка простудилась в ту ночь, когда их застал ливень в степи. Что же делать? Надо разыскать Никанора Петровича.
Рая бросилась в вокзал. Она протискивалась от одной очереди к другой, от кассы к кассе, наконец увидела Северова.
— Никанор Петрович! Бабушке плохо!
— Где она?
— На перроне.
Северов взял Раю за руку и, пробивая плечом дорогу в толпе, вывел девочку из вокзала.
— Вон там, — показала Рая.
Арина Павловна действительно была очень плоха.