Обойдя все палаты, полковник направился к выходу, давая какие-то распоряжения ординарцам.
Проводив немцев, начальник госпиталя взял Дагалину под локоть и поспешно провел в свой кабинет.
— Сестра, надо спасать раненых… За точный перевод не ручаюсь: не силен в немецком. Но, кажется, они хотят ликвидировать госпиталь. Занять не то под казарму, не то под что-то другое. Возможно, устроят госпиталь для своих солдат. А наших уничтожат. Надо немедленно принимать меры.
— Хорошо. Я сейчас иду в город и свяжусь с нужными людьми.
Дагалина, не снимая халата, надела пальто и торопливо вышла…
Командир подпольной группы Баксан встретил ее тревожным взглядом. Дагалина рассказала ему о замысле врагов.
— Надо сейчас же известить всех наших товарищей, — сказал Баксан. — И сегодня же ночью увести раненых из госпиталя.
Всю ночь к госпиталю подходили какие-то люди — поодиночке, по двое, по трое. Входили во двор, а им навстречу в сопровождении нянь, сестер и самого начальника госпиталя выходили раненые.
Пришли и Рая с Фатимат.
Дагалина вывела им молодого солдата на костылях и мальчика. Это были сержант Вася Ястребков и Хабас из палаты комиссара. И того и другого девочки хорошо знали, и они встретились как добрые знакомые.
— А, Раечка! Фатимат! Гутен абенд! — весело и громко приветствовал их никогда не унывающий сержант.
— Тихо, Ястребков! — предупредила его Дагалина.
— Здравствуйте, — застенчиво поздоровался с девочками Хабас.
Оба они — и Ястребков и Хабас — давно бы могли быть в полной безопасности, за Главным Кавказским хребтом. Когда над городом нависла угроза, было решено эвакуировать в глубокий тыл тяжело раненных и подростков. Должны были поехать и Хабас с Ястребковым. Один — потому что мал, другой — потому что ранен в ногу. Но оба они наотрез отказались.
— Я останусь с вами, Александр Алексеевич, — сказал Ястребков комиссару Фролову.
А о Хабасе и говорить нечего: он привязался к комиссару, как к родному отцу, и не было силы, которая могла бы разлучить его с политруком. Об этом хорошо знала Дагалина, и теперь она направляла Хабаса, а с ним и Ястребкова к Рае, где укрывался Фролов.
Они благополучно добрались до дома. На крыльце их встретила Арина Павловна, а в доме — сам комиссар.
Вася Ястребков взял под козырек.
— Здравия желаю, товарищ старший политрук! — гаркнул он и тут же, спохватившись, зажал рукою рот, как делают это дети.
А Хабас кинулся к комиссару, обнял его.
— Здравствуй, дорогой, здравствуй, — говорил Фролов, гладя мальчика по голове. — Вот мы и снова вместе. Как себя чувствуешь?
— Хорошо. Александр Алексеевич, а мы переберемся к нашим? — спросил мальчик, заглядывая в глаза комиссару.