— Конечно, — согласилась Элеонора. — Но ведь первое, на что люди обращают внимание, когда знакомятся, — внешность; она — своеобразный магнит, притягивающий женщину к мужчине, а мужчину к женщине, не так ли?
— Да, вы правы: для многих внешность имеет очень большое значение.
— Безусловно, но, как я уже сказала, у Эрика золотое сердце… — мягко сказала Элеонора, подходя к Пенни.
Она заметила, что заронила в сердце девушки сомнение в отношении ее босса, но боль в ее зеленых глазах по-прежнему осталась.
— Он когда-нибудь рассказывал вам, моя дорогая, о своей семье? — поинтересовалась она.
— Нет. Он никогда не упоминал ни о чем подобном.
— И неудивительно, — тяжело вздохнула миссис Хиллабай. — Эрик — единственный ребенок в семье, но его родители так озабочены собственной жизнью и карьерой, что до сих пор не общаются с сыном. И так происходило всегда. Даже когда он был маленьким мальчиком, а затем подростком, вместо папы и мамы за ним присматривали многочисленные гувернантки и экономки. — Элеонора осуждающе покачала головой: она явно не одобряла подобный метод воспитания. — А ведь дети больше всего на свете нуждаются в любящих родителях. Они должны знать, что их любят, и только тогда они и сами научатся любить…
Пенни слушала миссис Хиллабай и понимала, что эта удивительно добрая женщина абсолютно права. Именно поэтому, вдруг поняла она, я и оставила брата и племянников наедине с самими собой. Я так хочу, чтобы они поняли друг друга. Ведь даже заботливая тетя не в силах заменить детям родного отца. А если бы я не ушла, они бы совершенно отдалились друг от друга… Как хорошо, что я все-таки решилась на этот шаг! Сердце Пенни сжалось от боли, когда она подумала о том, что когда-то (очень давно) Эрик, как и ее племянники, тоже чувствовал себя обделенным вниманием близких.
— Вы, конечно же, правы, — согласилась она. — Но я могу привести множество примеров того, как сироты или люди из неполных семей стали хорошими и добрыми.
Элеонора Хиллабай помрачнела, услышав боль в ее голосе, и подумала, что Эрик наверняка серьезно обидел ее, и, может быть, даже нарочно…
— Что ж… — задумчиво ответила она. — Возможно, вы и правы, моя дорогая. Но я уверена, что в их жизни были близкие друзья, любимые, которые всегда и во всем поддерживали их, учили уму-разуму. А может, их все время оберегал кто-то, дарил свое тепло, ничего не требуя взамен. — Сообразив наконец, что она оказывает на девушку слишком сильное психологическое давление, Элеонора решила прекратить неприятный для нее разговор и бодро воскликнула: — Боже, только послушайте меня: я пытаюсь решить мировую проблему, совсем забыв, что у вас еще так много работы!