— Пожалуйста, — неожиданно вмешался Коул, — почитайте своему ребенку.
Повисла тягостная тишина.
— Давай, — взмолилась Глэдис, понимая, что должна срочно что-то предпринять, чтобы поколебать упорствующего в своем предубеждении Коула.
— Ладно, — добродушно отозвался Дерек.
Он уселся в кресло и открыл книгу.
Тотчас все семейство — Карен, Сандра и маленький Бобби — уселось на ковер и с обожанием уставилось на Дерека. Их поведение не оставляло сомнений в том, что это традиция, которую все с удовольствием соблюдают.
Глэдис взяла сонного Шона на руки, устроилась на диване поудобнее и расслабилась. Наконец-то Коул все поймет, решила она.
Дерек не просто читал, но еще и забавно изображал всех персонажей сказки: рычал, жестикулировал, пищал и покрякивал. То и дело он прерывал чтение, чтобы погладить Карен по плечу или чмокнуть кого-нибудь из детишек в румяную щечку. Причем все это происходило так естественно и органично, что любому стало бы ясно — в этой семье царят согласие и любовь.
Глэдис сияла.
Милый Дерек! — думала она. Ну, кто теперь усомнится, что он преданный муж и отец?!
Однако к ее радости примешивалась толика печали. Она всю жизнь мечтала иметь такую же семью…
Глаза ее увлажнились, и она искоса взглянула на Коула.
На его лице отражалось… потрясение? Да нет, скорее, страдание.
— Коул! — встревоженно шепнула Глэдис.
Он вздрогнул, и выражение его лица так быстро сменилось на отрешенно-безразличное, что она даже засомневалась: а не показалось ли ей, что он расстроен?
С этого момента и до конца визита семейства Дерека Коул только односложно отвечал на вопросы.
Он проводил гостей и, не сказав ни слова, вышел в сад.
Глэдис была просто раздавлена. Ее план провалился.
— Ну, что ты за человек, Коул Лиммерикс! — пробормотала она с досадой. — На всем белом свете нет никого упрямее тебя!
Она надеялась, что он сменит гнев на милость, попросит у нее прощение, признает, что она всего лишь обычный человек, а не какая-нибудь роковая женщина, сошедшая со страниц бульварных газет… Она бы улыбнулась, он бы понемногу оттаял, а потом они поцеловались бы…
Но этого больше не будет! — с грустью сказала себе Глэдис. Сердце у тебя будет болеть, но ты должна запретить себе надеяться.
И все же ее не покидало твердое убеждение, что они с Коулом созданы друг для друга. Ему просто нужно дать время, убеждала себя она, и однажды он прозреет.
Выкупав Шона, и, как обычно, трижды прочитав вслух его любимую сказку, Глэдис уложила сына в постель и начала готовить ужин, но успокоиться так и не могла. Вздрагивая от каждого звука, она то и дело бросалась к окну. Коул все не возвращался.