– Ушли, гады! – Гном сплюнул, глядя на поспешно улепетывающих жуков.
– Стеноломы, известное дело, – пожал плечами Аргнист. – Правда, не видал я раньше, чтобы они вот так клубком бы катались... Сам-то ты цел, почтенный?
– Цел, цел, как же иначе, – заверил его гном, протягивая широченную ладонь. – Знакомы будем, что ли? Двалин я. Путешествую.
– Аргнист, владетель хутора. – Сотник пожал руку Двалина. – Как это тебя угораздило? Кто ж по нашим лесам в одиночестве бродит, пусть даже и в эту пору?
– Раз надо, то и зимой один потащишься, – буркнул гном, явно не желая затрагивать этой темы. – А как угораздило? Да Родгар его знает! Сидел под кустом – закусывал, значит, – как вдруг, откуда ни возьмись... Эдакий шар выкатывается – и ко мне! А секира в заплечнике! Ну, бывает ли такое?! – разгорячился гном – И доспех весь там остался, и шлем... Голые руки, даже дубины нет! Поверишь ли, почтенный, – бежать пришлось!
Аргнист поднял брови. Бродить по лесу без кольчуги, спрятав топор в заплечный мешок, только распоследний дурак станет. Тьфу, пропасть! И зачем этого гнома сюда понесло? Сожрут его и не поморщатся, а ему, Аргнисту, лишний камень на душу. Хорошо хоть не драться голыми руками ума у этого Двалина хватило...
Гномы, они вообще-то здравомыслием отличаются, то всем известно; правда, бывает, что среди Подгорного племени попадаются и самые что ни на есть отчаянные сорвиголовы. Если гном видит, что враг перед ним слишком силен, он не станет драться ради одной только драки, не погнушавшись даже позорного, на взгляд людей, бегства. Иное дело, если речь идет о золоте или, к примеру, задета честь, – гномы будут сражаться до последнего издыхания и либо оставят смертное поле победителями, либо останутся на этом поле сами.
– Двух этих тварей я голыми руками покалечил, пока они меня к реке гнали, – продолжал тем временем гном. – Справа вся там осталась – даже засапожник... Возвращаться придется, дык, что ж тут придумаешь...
Двалин отлично владел галенским языком, не слышалось даже и малейшего горлового акцента, каким обычно отличались его сородичи. Говорил он легко и охотно, опровергая расхожее мнение, будто горные гномы все поголовно молчуны и что каждое слово из них нужно тянуть кузнечными клещами.
– Возвращаться? – удивился Аргнист. – Куда ж сейчас возвращаться? Вон уж скоро темнеть начнет. Пойдем со мной! На хуторе заночуешь – утро, оно ведь вечера мудренее.
– Спасибо тебе, почтенный, – гном покачал головой. Лицо его приняло серьезное и даже чуть торжественное выражение. – Мне без справы моей никак... Ничего, в лесу переночую, дело-то, дык, оно привычное.