Этот самый страх как бы овеществился, когда где-то впереди, у горизонта, появилась сперва какая-то черточка, а потом стала расти с огромной скоростью, и стало ясно, что это какая-то мощная стена, невесть откуда возникшая поперек дороги. «Девятка» с Юркой за рулем неслась прямо на нее. Других машин на дороге уже не было (до этого Таран их видел). Наверно, свернули? И Юрка тоже хотел было свернуть и даже, кажется, мог это сделать — колеса поворачивались. Однако он откуда-то знал, что сворачивать никак нельзя, надо только прямо, и больше никуда. На таран!
Он как бы вонзился в эту черную стену, и сразу после этого видения дороги, машины и прочего исчезли. Появилась Надька Веретенникова, которая находилась вместе с ним в каком-то замкнутом пространстве с неясными очертаниями, гладила его по голове и бормотала:
— Все в порядке, не волнуйся, я с тобой…
После этого Таран проснулся. Как говорится, в холодном поту, хотя в избушке было очень даже тепло, и остыть она за несколько часов почти не успела.
Из сонного состояния Юрка вышел не сразу и какое-то время находился на грани, что называется, яви и грез. В том смысле, что в конце сна на смену жуткому страху пришла приятная расслабуха, и из этого сна ему попросту не хотелось вылезать в реальный мир.
Однако выяснилось, что в реальном мире Тарана тоже кто-то нежно поглаживает. Причем не только по стриженой башке, но и по груди под свитером. А также изредка прикасается к ногам, правда, не забираясь в штаны. И очень осторожно дышит в ухо.
Несколько секунд ему даже мерещилось, будто это Надька. Командировка в Москву и все последующие события представлялись приснившимися. Таран даже подумал, что Веретенникова вот-вот зальется своим звонким смешком и скажет: «Ну, просыпайся же ты, в казарму пора!»
Но вместо этого он услышал игривый шепоток Полины:
— Это я-a… Тебе не скучно?
После этого легкая лапка потерлась о его джинсы в опасной близости от ширинки. А там, между прочим, у вполне отоспавшегося Юрки нарастала некая напряженность. Само собой, что от прикосновения бесстыжей ручонки эта самая напряженность стала усиливаться. И вполне нормальное дыхание у Тарана несколько сбилось.
— Ты это… — пробормотал Юрка. — Поосторожней шути, ладно?
— А я не шучу, — шепнула Полина. — Ты мне жутко понравился… Ведь тебе тоже хочется, верно? Вон какая прелестная штучка…
И опять погладила через джинсы Таранову систему. «Штучка», конечно, до того окрепла, что ей тесно стало. Конечно, она не конкретно на Полину настроилась, а так, вообще. Может быть, скорее на Веретенникову, которая во сне приснилась. Более того, прибор до того обнаглел, что стал подавать команды Юркиной башке. Дескать, тут, рядом совсем, баба имеется. Надо употребить!