Агата намеревалась последовать за ним, но старушка поймала девушку за руку.
— Позаботься о нем, — попросила она. — Это будет нелегко, да ты, видимо, и сама знаешь. Любить Стенли Форда сложно… А ты же любишь его, правда? — Агата кивнула, и миссис Роджер, удовлетворенная, промолвила: — Конечно, любишь. Только Стенли никому не верит. Сначала его обманула женщина, потом произошло несчастье с родителями. Он до сих пор переживает, только вида не показывает. — Старушка огорченно покачала головой. — Стенли не может простить себе, понимаешь?
— Чего? — помрачнела Агата.
Но тут на пороге появился Форд.
— Ты идешь? Сколько еще ждать тебя?
Девушка залилась краской, почувствовав пронзительный взгляд Стенли. Она что-то пробормотала, прощаясь со старушкой, и отправилась к машине, размышляя над словами миссис Роджер.
— О чем ты разговаривала с ней?
Вопрос явно не случайный, Агата поняла сразу.
— Да так, о кошках, — ответила она, укоряя себя за ложь. — Кажется она… хорошо знала твою семью. О твоей матери говорила с восхищением.
— Миссис Роджер любит посплетничать, — коротко пояснил Стен.
— А почему ты злишься? — спросила Агата. — Уж не потому ли, что она осмелилась рассуждать о твоей личной жизни в моем присутствии?
— Да она же не сообщила ничего особенного!
— Тогда в чем же дело? — настойчиво продолжала девушка, всматриваясь в лицо Стенли.
Он возмущенно взглянул на нее.
— Черт побери, разве ты забыла, зачем мы сюда приехали? — Форд, вздохнув, провел рукой по волосам. — Бедное животное едва не погибло! У кота сломана лапа, пришлось наложить гипс, сделать успокоительный укол, клизму, наконец, — тихо проговорил он. — Бедняжка ослабел, он долго лежал в саду, прежде чем дополз до двери.
У Агаты сжалось сердце. Она ругала себя за то, что по-прежнему не понимала Стенли. Он действительно волновался.
Девушка задумалась. Похоже, чувства спрятаны у Форда глубоко, он их, как правило, полностью контролирует, и лишь в редких случаях они пробиваются наружу.
— Ты всякий раз так переживаешь, когда животное попадает в беду? — тихо спросила Агата.
Стенли замялся. Девушке показалось, что вот-вот наступит перелом — жесткие черты мужского лица смягчились, глаза потеплели, уголки рта печально опустились. Но тут же опять появилась холодная безразличная маска.
— Конечно, нет. — Стенли открыл дверцу «лендровера». — Если бы я позволял себе горевать о каждой кошке или собаке, меня не хватило бы даже на неделю. — Он бросил сумку на заднее сиденье.
— Да, но теперь старушке придется столкнуться с немалыми трудностями.
Форд повернулся.