По длинному широкому коридору, отделанному дубовыми панелями, в который выходили двери классных комнат, они направились в западное крыло, на жилую половину. Из-за дверей доносилось размеренное бормотание учителей, время от времени прерываемое звонкими голосами учениц. Занятия продолжались, словно ничего и не случилось.
Дафне сморгнула непрошеные слезы. Ее сердце сжималось от боли. Ей так не хватало сестры, энергичной жизнерадостной Эвелин — центральной оси, вокруг которой вертелась вся жизнь в Майлстоуне. Что их ожидает? Скоро закончится учебный год, и неизвестно, возродится ли жизнь в этих стенах осенью, как это бывало всегда, на протяжении многих и многих лет. Согласится ли Джек взвалить на свои плечи такую ношу? И самое главное — захочет ли выполнить условие Эвелин, кажущееся на первый взгляд довольно странным?..
— Это ведь ненадолго, — невольно продолжила она вслух свою мысль.
— Что ненадолго? — Джек, приостановившись, повернул к матери нахмуренное лицо. — Такое впечатление, что ты уже все обдумала и решила.
— Да, я все обдумала, — оправдывающимся тоном, но твердо произнесла она. — Кто-то же должен об этом подумать. Ты был занят организацией похорон и всякими юридическими формальностями… и у тебя не было времени представить себе всю картину. Так что, если ты выслушаешь меня…
— Я слушаю.
Это было пределом ее мечтаний, но Джек все еще казался раздраженным.
— Все наши проблемы из-за того, что единственное условие твоего вступления во владение Майлстоуном, по завещанию Эвелин, — это женитьба на Виктории Линкольн…
— Это мне известно. — Конечно, известно, ведь они вместе слушали монотонное чтение мистера Редберга. — Либо я женюсь на этой совершенно незнакомой мне девушке, либо Майлстоун отходит Джорджу, который, чтобы покрыть свои бессчетные долги, передаст его под опеку государства.
— Да. — Дафне явно не хотелось говорить о том, что могло показаться не очень честным приемом, но другого выхода не было. — Но ведь там не оговорены сроки. Ты можешь заключить с Викторией сделку. На взаимовыгодных условиях жениться на ней, а затем, скажем, через год, развестись.
На губах Джека появилась горькая улыбка.
— Возможно, я и пошел бы на это, чтобы сохранить Майлстоун, но ради чего идти на жертвы Сибил?
У Дафне был на это ответ, иначе она даже не стала бы затевать разговор с сыном. Более того, именно с помощью Сибил она и надеялась переубедить Джека. Однако их прервала сама Сибил, появившаяся на пороге гостиной, перед дверью которой они, увлеченные разговором, остановились.
— Дорогая… — Джек, приблизившись, поцеловал ей руку.