Позже, когда они одновременно достигли пика наслаждения, затихшая было буря за окном возобновилась с прежней силой, раскатом грома заглушив их общий крик радости и торжества.
А еще позже, когда она, притихшая и счастливая, лежала в его объятиях, оказалось, что гром гремит все же недостаточно громко, чтобы заглушить его полные горечи и ощущения вины слова:
— Лесли… О Боже мой, Лесли! Что же мы наделали!
Они долго лежали, обнявшись, не в силах встать, давая возможность своим телам сказать друг другу то, для чего они сами не находили слов. Его ладонь ласково скользила по изгибу ее бедер, она нежно поглаживала мышцы на его груди. Его пальцы прикасались к ее соскам, она притрагивалась губами к его пупку. Он тяжело дышал, спрятав лицо в ее волосах, она овевала своим теплым дыханием его ухо.
Но скоро, очень скоро Лесли почувствовала, как реальность постепенно, но неумолимо возвращается в комнату, заявляя о своих правах. Ее присутствие разрушило чары. Обвивавшие ее ноги Даниэля отодвинулись в сторону, руки его больше не ласкали ее тело, голова откинулась на подушки. Теперь они опять были двумя отдельными существами.
— Пожалуй, нам лучше одеться, — неохотно, с явным усилием произнес он.
Лесли не отвечала.
— Нужно торопиться, — уже более решительно добавил он спустя несколько минут, вставая, и Лесли удивилась, как быстро он спустился с небес на землю. Сама она продолжала чувствовать себя так, будто ее тело было сделано из невесомых, бесформенных облаков, тихо плывущих над землей.
— Вернись, — шепнула она, но скрип половиц означал, что Даниэль поднялся.
— Не могу, — донесся до нее его хриплый голос. — Нам нужно торопиться, любовь моя.
«Любовь моя» — сейчас эти слова были совершенно лишены недавнего магического очарования и звучали, скорее, небрежно. Открыв глаза, Лесли увидела, что Даниэль поспешно одевается. Пуговицы, с которыми еще недавно он так мучительно долго не мог справиться, застегивались сейчас с просто-таки издевательской быстротой.
— Почему? — удивилась она, глядя на его спину в белой рубашке.
— Ну как ты не понимаешь! — незнакомым сдавленным голосом отозвался Даниэль. — Я отвезу тебя домой. Поторопись, у нас мало времени.
— Мало времени? Ты хочешь успеть до возвращения Симона?
— Конечно, — ответил он, повернувшись наконец к ней, и Лесли возблагодарила царившую в комнате темноту, которая скрывала выражение его лица. — Неужто тебе хочется, чтобы он застал нас здесь? Я пошел за машиной. Через пять минут жду тебя внизу.
Он был уже у двери, когда Лесли обрела способность говорить.