— Вы не думаете, что мне стоило бы съездить в Лондон поговорить с вашей мамой? — предложил Колин, и когда я стала яростно возражать, он выглядел расстроенным. У него были свои заботы. У его отца появились первые признаки бронхита, и мать снова забеспокоилась из-за необходимости оставаться в Крилли зимой до тех пор, пока мы сможем все взять на себя.
За день до отъезда Колина в Германию у меня в колледже возникло осложнение. У замужней ученицы с двухлетним ребенком что-то не заладилось дома, и она пришла на занятия с мальчиком. Очевидным решением было передать его другой ученице, которая в тот день обучалась уходу за детьми, но оказалось, что ему нравятся более солидные женщины. Он вцепился в меня как пиявка и успешно отражал все покушения на его права.
— Вы ему нравитесь, мисс Белл, — заметил кто-то, и еще кто-то добавил: — И он похож на вас. Честно, можно подумать, что он ваш.
Полагаю, это было правдой. У него были волосы вроде пакли и карие глаза, а еще он хорошо отработал хук слева и время от времени радостно колотил меня по лицу.
Мне стало неуютно от мысли, что у меня никогда не будет собственных детей, — но ведь думать так было бы неблагодарно по отношению к Колину. В конце концов он готов был поделиться со мной своими.
— Что-нибудь неладно, Деб? — остановилась проходившая мимо знакомая преподавательница.
— Да, — яростно сказала я. — Это существо только что подбило мне глаз. — Это была чистая правда, и в доказательство Фредерик Уинслоу, все еще цеплявшийся за мою шею, стукнул меня еще раз.
— Это что, — бодро сказала подруга, — я боялась, что вы расстроились из-за Гамильтон. Ну и наглость, — добавила она. — Но у них ничего не выйдет, не волнуйтесь. Вас взяли на семестр, и все тут. — Гамильтон была фамилия учительницы, которую я заменяла.
— Что все? — подозрительно спросила я, и она неохотно рассказала, что последний месяц Алиса Гамильтон проходила новый курс лечения, и теперь ее доктор настаивал, чтобы она вернулась на работу. К своему отчаянию я узнала, что учительская из-за этого готова была разделиться на два лагеря — одни считали, что Алисе это нужнее, чем мне, другие готовы были отстаивать мое право отработать свой срок. Я поняла, что директор, мисс Кроуфорд, еще не решила, стоит ли ей поговорить со мной.
Я стала считать. От двадцать четвертого октября до десятого ноября. Три воскресенья. И шесть недель до Рождества.
— О чем вы задумались? — спросила моя союзница.
— О центральном отоплении, — сказала я.
Джон Ли, теперь уже мой приемный отец, встретил мой поезд в субботу и по дороге до Уимблдона высказался в том смысле, что у мамы будет достаточно времени изменить свое мнение.