— Ну вот, здесь мы вас покинем. Думаю, вы не станете жалеть! — Джоанна решила, что она или опекунша, или учительница ребенка.
— Мы выходим, — радостно сообщила ей Джилл.
Иногда именно простейшие действия спускают курок. В данном случае это была темная курчавая головка, подпрыгивавшая в сторону двери.
Внезапно единственным, что имело значение для Джоанны, стали время и скорость. Она вскочила, встала на сиденье, сдергивая чемоданы с багажной сетки, затем спрыгнула на пол. На мгновение зеркало отразило ее желтовато-коричневое платье с округлым вырезом, светло-каштановую мальчишескую голову, нежно-розовый младенческий рот и потом потеряло ее, когда она стала проталкивать чемоданы сквозь узкую дверь купе.
Часы в конце платформы показывали 15.40. Майлс не мог зарегистрироваться в дублинском аэропорту раньше половины седьмого. Времени было достаточно — но как сказать? С чего начать? «Дорогой, не подумай, что я не люблю тебя»… «Дорогой, не мог бы ты вместо Эдинбурга снова приехать сюда? Я должна поговорить с тобой». Он разозлится и правильно сделает. Он спланировал ее путешествие, длинное, с несколькими пересадками. У него наверняка сложится ощущение, что если бы он не поддался ее прихоти насчет поездки домой, у нее не было бы возможности отступить.
Она ненавидела себя, и даже разносившееся через станционный громкоговоритель объявление, казалось, содержало оттенок упрека.
— Поезд, стоящий у третьей платформы, отправляется в пятнадцать сорок пять до Линкольна…
У барьера контролер нахмурился, увидев протянутый ему билет.
— Эдинбург? Вам нужен поезд на Линкольн, мисс. Вы только что с него сошли.
— Я знаю, — запнулась она. — Знаю. Я передумала.
Джилл и ее опекунша стояли у газетного киоска. Она прошла мимо, чувствуя удивленный взгляд девушки, дошла до телефонной будки и втащила в нее чемоданы. Ей показалось не случайным то, что когда она стала набирать номер, снова прозвучал голос из громкоговорителя, приглушенный, но ясно слышный.
— Поезд пятнадцать сорок пять на Линкольн отбывает от третьей платформы — с остановками в Тетфорде, Эли, Марче, Сполдинге и Слифорде.
Линия была свободна, ждать почти не пришлось. На другом конце ответил мужской голос.
— Майлс? — с нетерпением спросила Джоанна.
Послышался быстрый, резкий вдох, и потом молчание. Что-то в этом молчании заставило ее сердце резко сжаться.
— Пожалуйста, — задыхаясь, сказала она. — Пожалуйста, могу я попросить мистера Майлса О'Малли?
На этот раз голос ответил:
— О Боже! — произнес он с ирландским акцентом. — Разве вы не слышали?
— Не слышала что? — пробормотала она. Говорить было трудно — так сильно билось сердце.