— Нечто подобное я и предположила. Это все, что ты мне хотел сказать?
— Ну, я хотел извиниться. Я гадко поступил, что не позвонил тебе.
— Да, — сказала она. — Но ведь в твоем характере есть гадкие черты, Ларри. Ты думаешь, я забыла об этом?
Он вспыхнул.
— Ма, послушай…
— У тебя кровь на лбу. Какой-то бандит заехал тебе цепью? — Она повернулась обратно к полке и, пересчитав до конца ряд бутылочек, сделала пометку в своей папке. — Кто-то позаимствовал на прошлой неделе две банки с мастикой, — отметила она.
— Я пришел сказать, что мне очень жаль! — сказал Ларри очень громко.
— Да, ты уже говорил. Мистер Джоган разорвет нас на части, если банки с мастикой не перестанут исчезать.
— Я не ввязывался в пьяную драку и не имел дела с бандитами. Ничего похожего. Просто… — Он запнулся.
Она обернулась, сардонически приподняв брови. — Так что это было?.
— Ну… — Он не смог быстро придумать убедительную ложь. — Просто это была… ну… металлическая лопаточка.
— Кто-то принял тебя за яичницу? Хорошенькая же ночь была у вас с Бадди.
— Это была девушка, ма. Она швырнула ее в меня.
— Должно быть, у нее орлиный глаз, — сказала Элис Андервуд и вновь отвернулась.
— Ма, ты очень сердишься на меня?
Руки ее неожиданно опустились, плечи сгорбились.
— Не сердись на меня, — прошептал он. — Пожалуйста, не надо. Хорошо?
Она повернулась к нему, и он заметил у нее в глазах неестественный блеск (впрочем, — подумал он, — может быть, и вполне естественный), но источником его были никак не лампы дневного освещения. Он снова услышал, как специалист по оральной гигиене еще раз, с окончательной решимостью, произносит: «Никакой ты не симпатичный парень».
— Ларри, — сказала она нежно. — Ларри, Ларри, Ларри.
На мгновение ему показалось, что больше она ничего не скажет; он даже позволил себе надеяться на это.
— Неужели это все, что ты можешь сказать? Не сердись, пожалуйста, мама? Я слушаю тебя по радио, и хотя мне не нравится то, что ты поешь, я горжусь, что это поешь ты. Люди спрашивают меня, действительно ли это мой сын, и я отвечаю: да, это Ларри. Я говорю им, что ты всегда хорошо пел, и это правда, верно?
Он с несчастным видом кивнул головой, не доверяя своему голосу.
— Я рассказываю им, как, когда ты учился в младшем классе, ты взял гитару Донни Робертса и полчаса подряд играл лучше, чем он, несмотря на то, что он брал уроки со второго класса. Ты талантлив, Ларри. Для того, чтобы убедиться в этом, мне не нужно ничье подтверждение, и меньше всего — твое собственное. Я думаю, ты и сам это знаешь. Потом ты уехал. Что, я поносила тебя за это на чем свет стоит? Нет. Молодые всегда уезжают. Таков закон природы. Иногда это больно, но это естественно. Потом ты вернулся. Разве кто-нибудь должен отчитываться передо мной, почему это произошло? Нет. Ты вернулся домой, потому что, написал ты хит или нет, но ты попал в какую-то неприятную ситуацию там, на Западном Побережье.