— Я не стану проделывать такие низкопробные трюки, — сказал он себе. — Только не в моем возрасте.
Но он недолго утешался собственной решительностью, поскольку переписал письмо заново и отправил его, прежде чем покинул офис в тот вечер.
На следующий день ответ, которого он ждал, был получен — и каждое его слово он мог предвидеть заранее. Это было краткий и негодующий отказ.
Заканчивалось письмо так:
«Я думаю, будет лучше всего, если вы и моя дочь не будете больше встречаться.
Всегда искренне ваша
Мейбл Толлман Лорри».
— А теперь, — сказал Том себе холодно, — мы посмотрим, что скажет на это девушка.
Он написал записку Энни. Письмо ее матери удивило его, было сказано в записке, но, возможно, лучше, чтобы они не встречались больше при таком отношении ее матери.
С обратной почтой прибыл негодующий ответ Энни на материнский указ: «Сейчас не средние века. Я буду видеть вас всякий раз, когда захочу». Она назначила свидание на следующий день. Близорукость ее матери сделала то, чего сам бы он не сумел добиться; если до того Энни уже почти твердо решила расстаться с ним, то теперь у нее и в мыслях не было ничего подобного. И тайна, порожденная неодобрением домашних, внесла в их отношения недостающую страстность. Весь февраль, завершающий глубокую, торжественную бесконечность зимы, она встречалась с ним часто куда более охотно. Иногда они ездили в Сан–Пауло — посмотреть фильм или пообедать; иногда сидели в припаркованном в дальнем конце бульвара coupe, в то время как ожесточенный дождь со снегом укрывали ветровое стекло полупрозрачной пленкой и одевали фары в мех горностая. Часто он покупал какую–нибудь выпивку специально для нее — достаточно, чтобы ей стало весело, но не более того; в его отношение к ней было подмешано какое–то заботливое, отеческое чувство.
Он выложил свои карты на стол, признавшись, что это ее мать невольно подтолкнула Энни к нему, но Энни только смеялась над его двуличностью.
Ей было хорошо с ним — лучше, чем с кем–либо, кого она когда–либо знала. Вместо эгоистичного нетерпения молодости он демонстрировал ей ни перед чем не отступающее упорство. Что с того, что взгляд у него усталый, а щеки морщинистые, с выступающими венами, если воля его по–прежнему крепка и сильна. Кроме того, его опытность была для нее окном, открытым в куда более широкий, более богатый мир; вернувшись в мир Рэнди Кембелла, она почувствовала бы, что получает меньше, чем заслуживает, что о ней меньше заботятся, меньше ценят.
Теперь уже Том испытывал какое–то непонятное недовольство. Он имел то, что хотел — ее юность принадлежала ему, — и он чувствовал, что добиваться чего–то большего было бы ошибкой. Его свобода была драгоценна для него, ей же он мог предложить всего лишь дюжину лет прежде, чем он станет старым, но она стала чем–то бесценным для него, и он чувствовал, что не прав в своих сомнениях. Однажды, в самом конце февраля, сомнения разрешились сами собой, помимо его воли.