– Какая жалость… – проговорил Раушенбах таким тоном, как будто речь шла не о жизни и смерти, а о неудачной ставке на скачках. – Очень печально, милый Фолькер, что наш план провалился. Это был прекрасный план! Если бы Герду удалось убить рейхсфюрера, этого жалкого лавочника, сумевшего добиться такого поразительного влияния в Рейхе, если бы в вызванной этим убийством суматохе ему, с вашей помощью, разумеется, удалось бы завладеть священным кинжалом, судьба страны пошла бы по-другому. Мы, подлинные аристократы, вернули бы по праву принадлежащее нам влияние… возглавили бы страну, как в старые времена…
– Наш план изначально был обречен на неудачу… – с горечью ответил Фолькер. – Сегодня, уже после неудачного покушения, я узнал, что во время ритуала Гиммлер использовал не подлинный кинжал Адлер-Велиготов, а его копию…
– Вот как? – Раушенбах еще больше помрачнел. – А где же в таком случае настоящий кинжал королей-священников?
– Рейхсфюрер хранил подлинный кинжал в своем личном сейфе, а сегодня он передал его тому молодому офицеру, новому члену СС, который спас его от Герда.
– Вот как?! – повторил Раушенбах, и на его лице появилось задумчивое выражение. – Кто же этот счастливчик?
– Некто Рат, Йоганн Рат, оберштурмфюрер. Гиммлер вызвал его в свой кабинет, вручил ему кинжал и приказал отправиться на Восточный фронт, чтобы внести свой вклад в мистическую битву сил Запада и Востока…
– Вот как! – снова проговорил Раушенбах и задумался.
Наконец он принял какое-то решение и повернулся к эсэсовцу:
– Что ж, Фолькер, думаю, вы правы – нам с вами нужно покинуть это место, пока еще не поздно.
– Вам – да, но не мне! – сухо ответил Фолькер. – Я не собираюсь бегать, как испуганный заяц. Я поступлю, как подобает офицеру: вернусь в свой кабинет и застрелюсь. Я не сделал это сразу только потому, что хотел предупредить вас.
– Что ж. – Раушенбах склонил голову, – я уважаю ваше решение, Фолькер, и не смею спорить. Только об одном вас попрошу: прежде чем пустить пулю в лоб, узнайте по своим каналам, куда именно направят этого офицера, Йоганна Рата, и сообщите мне по нашей секретной линии связи. Сообщите все что можно – на какой участок фронта он отбыл, в какую часть…
– Вы все же не оставляете надежды завладеть кинжалом? – удивленно спросил офицер.
– Разумеется, – ответил Раушенбах, как будто говорил о чем-то очевидном.
– Я сделаю это! – воскликнул Фолькер, развернулся и скрылся в придорожных кустах.
Раушенбах проводил его долгим взглядом, включил зажигание и тронулся прочь.
– Вон там! – Теща Мишки Шмелева указала твердой рукой в сторону переулка. – Как угловой дом пройдете, там сразу увидите подворотню, туда Мишка пошел тогда с гранатами.