Она повязала платок на манер банданы, и мы отправились.
Дверь была какая-то старорежимная – обитая выцветшим дерматином, по которому медными гвоздиками были выведены замысловатые узоры – то ли буквы, то ли просто какие-то завитушки.
– Только ты смотри, – еще раз напомнила мне тетя Люся, прежде чем позвонить в дверь. – Я за тебя поручилась, так что ты там… того… не хами и лишнего себе не позволяй…
– Ты вообще о чем, теть Люся? – спросила я недоуменно. – Что ты имеешь в виду?
– Да я так, вообще, на всякий случай… – дворничиха немного смутилась. – Августа, она женщина строгая… иногда такое скажет, что и не придумаешь, так ты…
– Да ладно тебе, после моей квартирки мне все нипочем.
– Ну, смотри, я тебя предупредила! – и тетя Люся решительно нажала на кнопку звонка.
Звонок прозвучал тоже как-то старорежимно – надтреснуто и неуверенно, как будто раздумывая, а надо ли вообще звонить или и так обойдется. Однако тут же за дверью раздались шаги, и сухой скрипучий голос осведомился:
– Кто?
– Это я, Августа Васильевна! – с преувеличенным подобострастием проговорила тетя Люся. – Я, Люся…
Лязгнул замок, дверь открылась. На пороге стояла высокая сухая тетка неопределенного возраста, с длинным лошадиным лицом и седыми волосами, собранными в тугой узел. Одета она была в длинную черную юбку и белую блузку с воротником-стойкой. В общем, типичная старорежимная училка, а точнее – завуч.
– Что надо? – проскрипела тетка, оглядев нас.
– Так вот, Августа Васильевна, это та девушка, про которую я вам говорила, – суетливо и поспешно произнесла тетя Люся, указав на меня глазами. – Ну, насчет уборки и прочего…
– Ах вот оно что… – Тетка взглянула на меня неприязненно, как на червяка в яблоке. – Значит, девушка…
Последнее слово у нее вышло как-то особенно неодобрительно и даже оскорбительно. У меня мелькнула мысль, что я с этой Августой еще огребу уйму неприятностей, но я вспомнила урода Витьку, заразу Аньку и маразменную бабульку и решила, что хуже, во всяком случае, мне не будет.
А тетя Люся, посчитав, что она уже сделала свое дело, быстренько простилась и исчезла, только что была – и уже нету, только в воздухе витал стойкий запах вчерашних щей и дешевого стирального порошка.
– Ну что, девушка, так и будете стоять в дверях? – проскрипела тетка и отступила в сторону, освобождая мне проход.
Я вошла в прихожую, а тетка закрыла за мной дверь, накинула огромный железный крюк и задвинула задвижку.
В прихожей было темновато, и я сперва почти ничего не видела, только откуда-то сверху на меня пристально смотрели круглые зеленые глаза. Кот, что ли?