– Видишь, тезка, и мой опыт на что-то сгодился! – произнес дядя Вася гордо. – Записывай номера!
Я быстро списала цифры с календариков и снова набрала номер «Доброй феи».
Мне ответил тот же голос, что и прошлый раз, поэтому, прежде чем заговорить, я зажала нос двумя пальцами, так что голос стал гнусавым, как будто я сильно простужена.
На просьбу назвать дополнительный номер я продиктовала цифры с календариков, а когда меня переключили на диспетчера – снова прочитала их своим простуженным голосом.
Как и прежде, диспетчер пощелкала клавишами и наконец проговорила с явным недоумением:
– Этот заказ отменен. Чего же вы хотите?
– Как отменен? – искренне удивилась я. – Кем отменен? Почему отменен?
– Вот уж почему – я не знаю, – ответила женщина далеко не так дружелюбно, как прежде. – Это уж вы сами разбирайтесь, почему. А кем – известно кем – заказчиком. Только сам заказчик лично может аннулировать заказ…
– Вы уверены? – проговорила я растерянно.
– Разумеется, – в ее голосе прозвучало высокомерие уверенного в себе человека. – У нас не бывает ошибок. Заказ от пятого января аннулирован до его исполнения, об этом имеется соответствующая отметка…
– Спасибо! – прогнусавила я и отключила трубку.
– Ну что там? – поинтересовался дядя Вася.
– Можете себе представить – мне сказали, что этот заказ отменен…
– Как отменен? Ведь мы с тобой видели убитого Ладыгина… Ты на него буквально наткнулась…
– Эй, ты ведь говорила – еще только один звонок! – напомнила о себе барменша.
– Да, все, спасибо! – И я отдала ей телефон.
Василий Макарович оглядел себя в зеркале и остался доволен.
Хотя костюмчик у него далеко не новый, после того как Василиса почистила и отутюжила его, в нем вполне еще можно появиться перед начальством. Просто, солидно и прилично – не то что эти новомодные итальянские обдергаи… и галстук Василиса завязала хорошо, почти так же аккуратно, как жена-покойница.
Вообще, из Василисы получилась бы хорошая жена. Только вот никак ей приличный человек не попадается…
Василий Макарович вздохнул, простился со своей единственной сотрудницей, потрепал по шее Бонни и отправился на дело.
Всю свою жизнь он терпеть не мог общаться с начальством.
Ему легче было просидеть целую ночь в засаде, стуча зубами от холода или обливаясь потом от жары, проще провести многочасовой допрос упорного рецидивиста, чем высидеть полчаса в кабинете начальника, выслушивая наставления и поучения какого-нибудь надутого полковника.
Но сейчас это требовалось для дела, и Василий Макарович преодолел свою натуру и договорился о встрече с большим милицейским чином.