Деревня, судя по всему, знала лучшие времена: тут и там виднелись полуразрушенные остовы домов, на горушке возвышалась пустующая церковь с покосившимся крестом и выбитыми окнами. Когда-то здесь кипела жизнь, когда-то здесь стояло тридцать, а то и сорок жилых домов, теперь же в Липках осталось от силы полтора десятка обжитых строений, да и из тех половина на зиму была заколочена. Видно, прежние жители постепенно перебрались в город в поисках заработка и бытовых удобств, а свои дома продали горожанам, которые приезжают в Липки только на лето.
По центральной (и единственной) улице брел подвыпивший дедок в сером замызганном ватнике и приплюснутой шапке-ушанке с оттопыренным ухом, рядом с ним бежала невзрачная рыжая собачонка, то и дело преданно заглядывая в глаза хозяину и жизнерадостно взлаивая. Я хотела спросить у этого аборигена, какой из домов принадлежит Упырю, но дядя Вася меня удержал: незачем лишний раз привлекать к себе внимание местных жителей. Музыкант убит, и я там засветилась, и кто знает, вдруг милиция побывает в этой деревне. Совсем ни к чему, чтобы местные запомнили нашу машину.
Я согласилась с ним и промолчала, тем более что через пять минут безо всякой подсказки определила дом Упыря по торчащему над трубой флюгеру в виде скелета с косой.
Дядя Вася, однако, не свернул к этому дому: он проехал мимо до самого конца деревни и только там свернул с дороги, затормозил и поставил машину на ручник.
– Вернемся пешком, – проговорил он, выбираясь из машины и оглядываясь по сторонам. – Причем пойдем скрытно, огородами. Нам ни к чему светиться…
Я вслед за ним вылезла из машины и сразу по колено провалилась в сугроб. В городе стояла бесснежная зима, поэтому я надела не высокие сапоги, а удобные зимние ботинки и теперь сразу начерпала в них снега.
Здесь, в деревне, мы словно перенеслись в другой мир – вокруг нас царили тишина, покой и бескрайняя заснеженная равнина, как будто на дворе не двадцать первый век, а начало двадцатого, а то и девятнадцатого. Поэтому я нисколько не удивилась, когда на дороге появилась мохнатая лошадка, запряженная в сани.
Сани с виду показались мне пустыми, но когда они поравнялись с нами, мы увидели в них мирно спящего бородатого мужичка, закутанного в допотопный овчинный тулуп. Мужичок явно выпивал вчера в соседней деревне и теперь, поздним утром, возвращался домой, доверившись умной лошадке.
– Вот, дядя Вася, недостатки научно-технического прогресса: вы не можете заснуть за рулем, ваша машина сама домой не вернется, а с лошадью – никаких проблем! Можете пить, гулять – и лошадка доставит вас домой в лучшем виде!