Я прикрыла глаза и под чириканье мелких птичек совершенно расслабилась. Думать ни о чем не хотелось, хотелось сидеть в тенечке и грезить о несбыточном. О теплом море, о ласковых волнах, о прохладном ветерке, ласково обдувающем кожу, о ледяном стакане с коктейлем, о яхте с белым парусом и о капитане яхты – загорелом и бородатом блондине. Как в кино, в общем…
Ну и что, имеет же право человек помечтать? Я же не собираюсь про это никому рассказывать! Тем более что и рассказывать-то некому. Вот эта огромная слюнявая мордуленция песочного цвета и бывший милиционер на пенсии – вся моя семья на сегодняшний день. Они-то уж точно меня не поймут.
Снова я окунулась в приятные грезы, которые тут же прервал нетерпеливый звонок мобильного телефона. Ну, не дадут человеку спокойно помечтать!
– Василиса! – раздался в трубке запыхавшийся голос дяди Васи. – Дуй скорей сюда, у нас вроде бы клиент нарисовался!
– С чегой-то вдруг с утра пораньше?
– Звонил уже, хотел сразу явиться, еле-еле уговорил его часок повременить, – признался дядя Вася, – так что ты давай быстрее, одна нога там, другая здесь! Знаешь же, что без тебя не могу я его принять, это же человек может инфаркт получить от неожиданности, если такое лицо увидит!
– Да ладно вам, – я нехотя встала, – иду уже, не волнуйтесь!
– Быстрее давай!
После того как малолетние паршивцы облили дядю Васю зеленкой, мы перепробовали все. Мыло, гели, скрабы, тоник, спирт, всевозможные растворители. Нельзя сказать, что совсем ничего не помогло. Лицо его стало не ярко-зеленого цвета, а бледноватое. И напоминало, простите, труп недельной давности. Это Василий Макарович сам так сказал, поглядев на себя в зеркало и тяжко вздохнув. Ему, конечно, виднее, при его-то профессии…
– В общем, показываться с такой физией на люди нельзя! – решил дядя Вася. – Люди не поймут! А народ у нас теперь нервный, могут и накостылять под горячую руку!
– Ну так и посидите недельку дома, – согласилась я, – все равно такая жара стоит – днем носа на улицу не высунуть! А под покровом ночи можете выйти, только под фонарями не гуляйте!
– Издеваешься, да, – расстроился дядя Вася, – у человека несчастье, а ей все хахоньки… Да уж, повезло нам с Бонни, надо было с этой Пелагеи Петровны по тройному тарифу взять…
Ага, как же… Как только Пелагея получила в руки своего ненаглядного Сереженьку, она тут же принялась его пилить и воспитывать. А нам даже тех смехотворно малых денег, что запросил с нее дядя Вася, – и то не хотела давать. С трудом с ними рассталась. И сказала на прощанье, что за зеленку она Сережу наказывать не станет, это, мол, дядя Вася сам виноват, что вовремя не увернулся.