Зидлиц кивнул и поднялся.
– Дамы и господа! – заговорил он спокойным, внушительным голосом, каждое слово которого доносилось до самых отдаленных уголков гостиной. – Прошу вашего внимания.
Двадцать пар глаз устремились на оратора. В гостиной наступила тишина, нарушаемая лишь шипением масла в чадящей лампе.
– Вы все знаете, зачем мы здесь собрались, – продолжал Зидлиц, выдавив из себя подобие улыбки. – Все мы преследуем лишь одну цель: восстановить справедливость.
Шатенка нетерпеливо кивнула, словно уже слышала эти слова много раз и, возможно, от того же самого оратора.
– До недавнего времени, – продолжал Зидлиц, возвышая голос, – прекрасная Европа жила тихо, счастливо и спокойно. Но вот явилась грозная сила, нарушившая наш покой. Из ледяных пустынь Сибири…
«Что за вздор он несет? Как это пустыни могут быть ледяными?» – подумал Владимир, который, притаившись под окном, прекрасно слышал каждое слово. А Зидлиц, не подозревая о его присутствии, продолжал:
– Из ледяных пустынь Сибири, из-за Уральского хребта выползла неисчислимая орда и начала свое нашествие на Европу. Всего лишь три века назад об этой стране, чужой и чуждой для нас, знали разве что немногие географы. Теперь же она порывается играть определяющую роль в наших, европейских делах. Вы знаете, господа, о ком я говорю. Имя этой стране – Российская империя.
Графиня Рихтер скорбно кивнула, поджав красивые маленькие губы.
– Увы, господа, следует признать и то, что мы сами подали повод этой державе для вмешательства в наши дела. Пока была жива мадам Екатерина, которая, кстати сказать, была исконной немецкой принцессой, она умела обуздывать алчность своих подданных. Но вот великая государыня покинула этот мир, и вы сами знаете, кто вскоре в него явился. Я говорю о человеке, которому угодно было называть себя императором Наполеоном. Его царствие длилось столько, сколько было угодно всемогущему Богу, а потом он пал. Москва нанесла ему первый удар, Москва же его и добила. И российский император Александр, как победитель, въехал в Париж на белом коне. Я не буду здесь рассуждать о личности покойного императора, достаточно лишь сказать, что он запятнал себя убийством родного отца. Однако, как мы все знаем, мир принадлежит тем, кто выиграл, а не тем, кто проиграл. С тех пор, как русские разгромили Наполеона, они считают Европу своей вотчиной и с упорством, достойным лучшего применения, отстаивают в ней свои интересы. Огромная, безобразная страна, которая существует лишь несколько столетий и в которой до сих пор ведут постыдную торговлю людьми, – да, господа, теперь эта дикая варварская страна порывается заправлять в Европе, как в какой-нибудь петербургской гостиной.