— ...Короче говоря, мы относимся к лицеистам как к студентам, а не школьникам. Это означает, что каждый должен работать самостоятельно. Никаких натяжек, вытягивания неуспевающих за уши у нас нет. Мы не районная школа. Вы уже знаете, что к нам трудно поступить — ваши дети прошли жесткий отбор. Но и далеко не все поступившие заканчивают лицей. Отсев очень большой. Я не хочу пугать. Ребята, которые действительно хотят учиться, имеют шансы на успех. Это, собственно, все, что я хотел сказать. Теперь я прочту фамилии детей, с чьими родителями хотели встретиться наши педагоги. Начнем с русского языка. Дмитриев, Кологривова, Литвенчук... Пройдите, пожалуйста, в кабинет тридцать восемь. География...
Марину, помимо самого Юрия Петровича, хотела лицезреть химичка, по определению сына, «та еще крыса». К Юрию Петровичу выстроилась очередь. Марина решила начать с естественных наук. Когда она вернулась, очередь истаяла. Оленина постучала в кабинет. Юрий Максимович был один.
— Заходите, Марина Борисовна, я вас жду.
Марина робко вошла.
— Ну, ну, смелее! Это же не вы двойки получаете, — улыбнулся учитель.
И у Марины сразу как-то отлегло от сердца.
— Садитесь поближе, вот так. Ну, что сказать о Мите? Он мальчик способный, но очень рассеянный. Я ему об этом еще на подготовительных курсах говорил. Один раз, на экзамене в лицей, он собрался, сумел написать контрольную. Но теперь, когда работать нужно каждый день, я вижу, что он меня не слушает! Просто витает где-то. Его очень отвлекает одна девочка из класса. Настя Мишулина. То записки ему бросает, то шепоток какой-то. Сидит за ним, все время его дергает!
Учитель явно сердился на невидимую Настю. Его голос, вначале спокойный и доброжелательный, при упоминании имени девочки поднялся до почти истерических нот.
Марина прямо-таки съежилась.
— У нас так нельзя! У нас каждый день новый материал. Каждую неделю — контрольная работа. А у него уже три двойки!
— Я думала — две, — упавшим голосом произнесла женщина.
— Третью он получил сегодня. И опять его отвлекала Мишулина. Если так пойдет дальше, он не сможет написать полугодовую контрольную и будет отчислен.
— Что же делать? — едва сдерживая слезы, прошептала Марина.
— Вы сами не можете ему помочь?
— Как? Я не то что математику, я арифметику не помню. Если бы был жив муж...
— Да, да, я знаю, какое у вас горе. Очень вам соболезную. Остаться одной с двумя детьми, да еще мальчиками... И этот возраст переходный... И Митя, конечно, переживает. Безусловно, потеря отца сказывается на его состоянии. Но нужно что-то делать! Мне бы очень не хотелось терять его. Он умный мальчик. И на слете проявил себя хорошо. Ребята к нему тянутся... Постойте...