— Кто это?
— Признанная незаконнорожденная дочь, зачатая французским ординарным бароном Робером де Суарси.
Мадам де Нейра недоверчиво нахмурила свой хорошенький лоб.
— Что за бессмысленная история… Какую роль играет эта мелкая французская дворяночка в столкновении между реформаторскими и консервативными силами Церкви?
— Как вы верно выразили замешательство, в котором я пребываю уже несколько лет!
— К тому же женщина. Кто такие женщины в глазах прелата? Святые, монахини, матери с одной стороны, а с другой стороны — шлюхи, развратницы и искусительницы. Какое значение может иметь женщина?
Это перечисление заставило Гонория невольно поджать губы. Разумеется, он мыслил достаточно трезво, чтобы признать ее правоту. А поскольку это так, какую роль могла бы играть женщина? Разве Од, эта очаровательная убийца, сама не была наглядным примером?
— Я теряюсь в догадках, моя дорогая. Я ничего не знаю об этой женщине, кроме того, что она представляет ужасную опасность, о которой мне тоже ничего не известно. Она должна умереть, причем как можно скорее.
— Вы позвали меня, чтобы доверить мне ее казнь? — улыбаясь, уточнила мадам де Нейра.
— Нет, я это устроил задолго до вашего прихода.
— Так что вы от меня хотите, дорогой Гонорий?
— Мне нужен трактат Валломброзо. Мне он непременно нужен, чтобы прояснить вторую тему и опередить моих врагов. Я прибег к услугам наемного убийцы, однако неэффективность его действий беспокоит меня и начинает приводить в отчаяние. Я рассчитывал на его гнев, досаду, на его стремление потребовать от жизни вознаграждение за несправедливость, жертвой которой он себя воображает.
За этим признанием последовало короткое молчание. Од де Нейра неспешно прервала его, сказав:
— Гонорий, Гонорий… Какая ошибка — доверять страху и зависти! Это характеристики труса, и нет худшего предателя, чем трус.
— У меня было очень мало возможностей, моя красавица. Вы поможете мне?
— Когда-то я вам сказала: я женщина слова и чести. Я всегда оплачиваю свои долги, мсье, — ответила она на этот раз без тени улыбки. — Тем более что, насколько я помню, у меня очень мало долгов. Я помогу вам…
Потом, сочтя свой тон слишком серьезным, она пошутила:
— И кто может сказать, что я не оказываю услугу будущему Папе?
Гонорий, покачав головой, возразил:
— Меня вполне устраивает роль тени, моя дорогая. Я предпочитаю держаться позади, я человек, который отчаянно ждет того, кому он будет служить лучше, чем самому себе. Бенедикт… Бенедикт, которого я любил, не был таким.
— А ваш шпион? Что с ним делать?
— Если возникнет необходимость, устраните его. Он предоставил мне множество доказательств своей некомпетентности.