— Матушка?
— Иоланда… моя дорогая дочь… Ваш… отец умер чуть больше двух лет назад.
Иоланда опустила глаза и прошептала:
— Боже мой… да упокоится с миром его душа. Я надеюсь, что он меня простил.
Вдруг Иоланда забеспокоилась:
— Но… Мой сын… Тибо, кто теперь следит за ним? Я была единственной наследницей.
— Значит, ваша… осведомительница вам об этом не сказала? — вмешалась Аннелета.
Иоланда повернулась к Аннелете. Выражение ее лица было суровым и неприветливым. Сквозь зубы она процедила:
— Будет лучше, если я не стану с вами разговаривать. Я никогда вас не любила, тем не менее я никогда не думала, что вы станете подозревать меня.
Иоланда посмотрела на аббатису. Выражение ее лица смягчилось.
— Матушка, заклинаю вас, скажите, кто воспитывает моего Тибо?
Теперь пришла очередь Элевсии опустить глаза. Аннелета не узнала голоса аббатисы, когда та произнесла ужасные слова:
— Немного погодя он присоединился к вашему отцу.
Иоланда не сразу поняла, что сказала ей духовная мать. Немного растерявшись, она переспросила:
— Он присоединился к нему… как это? Где? Я…
— Он умер, моя дорогая дочь.
На губах сестры-лабазницы заиграла неуместная улыбка. Она наклонилась к расстроенной женщине и переспросила:
— Я не… Что вы говорите?
Острая боль пронзила грудь Элевсии. Тоном, ставшим почти агрессивным, она повторила:
— Тибо умер, Иоланда. Скоро будет два года, как ваш сын умер, через несколько месяцев после своего деда.
Аннелете показалось, что Иоланду покидает жизнь. Она увидела, как молодая женщина согнулась почти пополам. Странный звук, похожий на пыхтение раздуваемых мехов, заполнил комнату. Затем раздался стон. Он становился все громче и в конце концов перешел в вопль. Иоланда вертелась как волчок, все быстрее и быстрее, царапала себе щеки, не в состоянии подавить пронзительный крик, вырывавшийся из груди, который, казалось, не нуждался в ее дыхании, чтобы заполнить комнату. Она упала на колени, рыдая, словно в агонии. Аннелета и Элевсия неподвижно стояли на месте, не в состоянии сделать какое-либо движение или вымолвить хоть слово. Сколько они смотрели на слезы отчаяния матери, слушали ее хриплые крики умирающего зверя?
Внезапно все звуки стихли. Иоланда смотрела на них широко раскрытыми от бешенства глазами. Ее лицо было искажено яростью. Помогая себе двумя руками, она встала. Элевсия хотела броситься к ней, заключить в свои объятия. Но Иоланда отпрыгнула назад и прорычала, показывая на нее пальцем:
— Как вы могли?.. Вы злая, вы предательница, вы ничуть не лучше своей прислужницы больничной. Две злые и извращенные безумицы.