— Продолжай и не хнычь, — оборвала меня Роза с самодовольной ухмылкой.
В цирке жонглеры умудряются вращать на шестах одновременно с дюжину тарелок. Моя работа сейчас сильно напоминала этот номер: лепя голову, мне приходилось поддерживать жар в туловище и ногах. Получившаяся в результате фигурка ничего бы не выиграла даже на конкурсе для дошкольников.
Роза наслаждалась происходящим. Чем меньше я препирался и взбрыкивал, тем больше крепла ее уверенность, что я созрел и вот-вот капитулирую. Внезапно меня осенило, что для Розы полная победа над мужчиной предполагает физическое унижение противника. Победа над Джерардом Логаном удовлетворит ее только в том случае, если она своими руками нанесет ему несколько глубоких ожогов.
Одна мысль об этом могла вызвать у меня содрогание — у меня, но не у Розы. В попытке одолеть Розу я мог полагаться на физическую силу, но не стал бы прибегать к страшной и губительной субстанции — жидкому стеклу. Ни с ней, ни с кем бы то ни было. На такое зверство я не способен.
Равным образом я не мог бросить мою команду и сбежать.
С помощью щипцов я вытянул передние ноги лошади вверх, а задние вниз и подержал фигурку в печи на понтии — раскалить до такой температуры, чтобы можно было лепить дальше. На что-то я еще был способен, подумалось мне. Например, благородно уйти со сцены. Ну, скажем, более или менее благородно.
Каким-то чудом я ухитрился соединить ноги с туловищем. Уйти? Черта лысого! — подумал я. Уход ничего не решает. Капитуляция еще никого не доводила до добра.
С трудом манипулируя двумя понтиями, я переместил с одной на другую достаточно стекломассы, чтобы приделать и обработать гриву, но ей явно недоставало изысканности.
Уэрдингтон открыл дверь галереи и шагнул было внутрь, но одним взглядом оценил всю картину, развернулся на 180 градусов и припустил под гору, прежде чем Роза успела решить, что важнее — догонять Уэрдингтона или держать под надзором меня. Ей стало не до улыбки. Она набрала на понтию порцию добела раскаленной массы величиной с мячик для гольфа и поднесла к лицу Хикори.
Я как мог вылепил и приделал к моему ублюдочному творению хвост. Хвост и задние ноги служили опорой для поднявшегося на дыбы коня. Завершенная статуэтка была напрочь лишена грации.
При всех изъянах фигурка, похоже, произвела на Розу впечатление, однако недостаточно сильное, чтобы притупить ее бдительность или заставить отвести понтию от Хикори. Я посмотрел на часы. Минута — тик-так, тик-так — это очень долго.
— Золото пойдет на копыта, гриву и хвост, — сказал я.