— Самого Гитлера в плен брать, — пошутил Саша. — Отдыхать будем пару дней. Опасаюсь я, что немцы погоню по следу пустят: пару собачек и с ними — взвод пехоты.
— Что, правда?
— Тут уж не до шуток. Ты ручей видел?
— Видел.
— По нему шёл?
— Нет, просто на другой берег перебрался.
— Плохо. Немцы могут по твоим следам прийти.
— Не могут. Я задолго до места крушения спрыгнул.
Саша поразмышлял. Похоже — он перестраховывается, в словах Ивана есть разумное зерно.
— Тогда давай спать. Только вот что: в караулке обоим спать опасно — могут тёпленькими взять. А выспаться надо. Идём на склад, заберёмся на чердак. Там сухо, тепло, мы ещё и матрасы постелим.
— Согласен, — отозвался Иван.
По внутренней лестнице они втащили на чердак матрасы и улеглись у слухового окна. В случае чего — всё видно будет. В торцах ещё и дверцы есть — как запасные выходы.
Однако ночь прошла спокойно. Иван спал сном младенца, и взорвись рядом граната — сомнительно, что он проснулся бы.
Саша же просыпался несколько раз, прислушивался. Своих близко нет, немцы ночью не пойдут. Самые опасные дни будут завтра и послезавтра. Собаки хорошо берут свежий след, пускать их в погоню через два дня будет бесполезно. Потому Саша и опасался.
Однако и первый, и второй день после крушения прошли спокойно — как на отдыхе. Они отъедались и отсыпались, но бдительности не теряли, караул несли по очереди.
— Ты, Ваня, как лай собачий услышишь вдалеке — сразу ко мне. Деревенской собачонке в лесу делать нечего. Если лают, значит — по наши души идут.
— Понял, Алексей.
То, чего опасался Александр, случилось на третий день. Он уже было совсем успокоился — какие собаки, когда след выветрился. Однако он уловил далёкие голоса и треск веток. Шла большая группа людей.
— Ваня, бегом за мной!
— Да я…
— Бегом! — рявкнул Саша. — Кажись, дождались мы на свою голову.
Они помчались между деревьями, удаляясь от голосов. Пересекли поляну. Саша остановился.
— Погодь-ка!
Он взобрался на дерево, но только до середины. Если выше, ветки раскачиваться будут, и внимательный наблюдатель засечёт.
Ждать пришлось недолго. Через четверть часа из лесу вышли немцы. Много, цепью. Разъярённые и разозлённые убийствами на разъезде, захватом паровоза и последующим крушением, они устроили облаву, прочёсывая лес, как гребёнкой.
Саша сплюнул от досады. Накрылась их база, их продовольственный склад.
— Алексей! Алексей Митрофанович! Немцы!
— Тише ты! Сам вижу!
Немецкой пехоты было много — рота, как не больше. Шли цепью, солдат от солдата метрах в десяти, как сетью захватывая ширину метров в пятьсот. «Надо уходить в сторону и подальше, — подумал Саша, — с двумя винтовками нечего и думать затевать бой». Он сполз с дерева.